Долгое время Зеленый черт считался неуловимым. Несколько месяцев ушло только на то, чтобы определить места его пребывания. Это Медведеву удалось сделать благодаря кропотливой работе с местными жителями, а также налаживанию службы радиоперехвата. Ему удалось внедрить в банду нескольких чекистов. Дело дошло до того, что одному из них Зеленый черт поручил наладить издание подпольной антисоветской газеты. С грехом пополам вышло только шесть номеров, после чего типографская машина безнадежно сломалась.

Шаг за шагом банда изолировалась от тех людей, которые ей поначалу помогали, отрезалась от своих баз. Инструкции и приказы, передаваемые ей по радио из-за рубежа, своевременно становились известными чекистам. В конце концов чекисты в наиболее подходящий момент перешли в решительное наступление и несколькими ударами разгромили все группы Зеленого черта.

Подобным образом были ликвидированы и другие банды, находившиеся в данном оперсекторе. В последующие месяцы Медведев еще несколько раз выезжал в командировки, в том числе и в Ровно.

Вернувшись в Москву, Дмитрий Николаевич продолжил работу в центральном аппарате Министерства государственной безопасности СССР. Круг его обязанностей был широк. Чекистам предстояло проделать огромную работу по обеспечению государственной безопасности страны в условиях первого послевоенного года. Требовалось, в частности, обезвредить и покарать предателей и военных преступников. Ни один бывший староста, бургомистр, полицай, каратель не должен был скрыться от возмездия за черную измену, пролитую кровь советских людей.

То была трудная работа. Миллионы людей война сорвала с насиженных мест, разметала по беду свету. Возвращались на Родину бывшие советские военнопленные, мирные жители, насильно угнанные на каторжные работы в Германию, демобилизованные воины Советской Армии. У многих из них были утрачены личные документы, меж тем как архивы ряда учреждений погибли в военных пожарищах. Это облегчало бывшим пособникам оккупантов возможность забиться в щели, выдавать себя за других, ничем не скомпрометировавших себя лиц.

На Западной Украине продолжали бесчинствовать оуновские бандиты, в буквальной смысле слова ушедшие в глубокое подполье — схроны, замаскированные подземные укрытия. Зверскими убийствами партийных, советских, комсомольских работников, учителей, колхозных активистов они хотели запугать местных жителей, помешать им, тогда зачастую еще малограмотным и темным, строить новую жизнь.

Обострилась международная обстановка. Наступала эра «холодной войны», политики «с позиции силы». Начало ее принято датировать 5 марта 1956 года, когда Черчилль произнес свою фултонскую речь. Она была санкционирована президентом США Трумэном и британским премьером Эттли и фактически излагала согласованную антисоветскую программу обеих стран, вплоть до поджигательского призыва применить атомную бомбу, пока ее не имеет СССР. С легкой руки Черчилля тогда же было пущено в оборот выражение «железный занавес», якобы опущенный правительством Советского Союза между Востоком и Западом. До сих пор не все знают, что этот термин, изрядно избитый за десятилетии западными политиканами и борзописцами, принадлежит, увы, не Черчиллю. Сар Уинстон позаимствовал его без ссылки на первоисточник у гроссмейстера лжи и антисоветской клеветы Геббельса.

Апологеты «холодной войны» заимствовали у нацистов не только антисоветскую терминологию. Они взяли под крылышко немецких военных преступников, изменников Родины, бывших карателей и прочих выродков, приняли на свое иждивение и старую фашистскую агентуру. Чекисты знали об этом задолго до того, как Черчилль разразился пресловутой речью. Еще не просохли чернила подписей президента США и премьер-министра Великобритании под решениями Потсдамской конференции, как началась тайная война спецслужб США и Великобритании против СССР, вынесшего на своих плечах главную тяжесть войны.

Под сенью «западной демократии» укрылись тысячи предателей и палачей советского народа, в том числа злейшие враги Украины Степан Бандера, Ярослав Стецько, Владимир Кубийович, Микола Лебедь, Тарас Боровец-Бульба, активные белорусские, латышские, литовские, эстонские националисты, недобитки из власовской РОА. И стало обычным явлением, когда концы нитей, схваченные чекистами в схроне бандеровского боевика где-нибудь в Прикарпатье, вели к шпионским гнездам в Мюнхене или во Франкфурте-на-Майне.

Как ни странно, именно в эти напряженные месяца у Медведева зрело желание, усиливалась потребность написать книгу об отряде, о боевых подвигах советских разведчиков и партизан, в первую очередь — Николая Кузнецова. Он знал, что взялись за перо многие видные партизанские командиры: Ковпак, Сабуров, Козлов, Вершигора. Отрывки их воспоминаний стали появляться в газетах и журналах, звучать по радио.

Тогда же у Дмитрия Николаевича стали завязываться новые знакомства — в среде писателей, деятелей литературы и искусства. Однажды в узком кругу он рассказал немного о Николае Кузнецове, в частности, о том, как Зиберт похитил из собственного особняка генерала Ильгена. Слушали его с нескрываемым изумлением и жадным вниманием. Разговор имел неожиданный результат. Один из присутствовавших на этой встрече литераторов настолько загорелся рассказом Медведева, что положил его в основу киносценария. А вскоре по экранам страны совершил триумфальное шествие снятый по этому сценарию фильм «Подвиг разведчика». Главную роль — советского чекиста, действовавшего под видом немецкого офицера, блистательно сыграл Павел Кадочников.