В архивах СД были найдены документы о секретных переговорах, которые в обстановке строгой конфиденциальности вели в марте 1944 года во Львове начальник полиции безопасности и СД дистрикта Галиции штурмбаннфюрер СС доктор Витиска и комиссар полиции безопасности гауптштурмфюрер СС Паппе с представителем центрального провода ОУН и УПА Герасимовским. За этим псевдонимом скрывался видный бандеровец, доверенное лицо митрополита Шептицкого в гестапо, бывший капеллан батальона «Нахтигаль» Иван Гриньох.

В ходе переговоров с гестаповцами Герасимовский заявил, что «ОУН готова сотрудничать с немцами против большевизма на всех участках борьбы», в том числе подпольной борьбы в советском тылу. Для этого УПА просила немцев при отступлении оставить для нее секретные склады с оружием, боеприпасами, взрывчаткой. Это вооружение националистических банд должно осуществляться с соблюдением строгой конспирации, «чтобы не дать большевикам козырь, что украинские националисты в их тылу — это немецкие союзники и агенты».

В соответствии с достигнутой договоренностью УПА обязалась передать полиции безопасности все разведывательные материалы о большевиках-коммунистах, которыми располагала. Бандиты сами предложили выдать немцам захваченных ими в разное время на территории Галиции двадцать советских парашютистов, в том числе нескольких радисток.

В ворохе бумаг Дмитрий Николаевич нашел документы, от которых учащенно забилось, а потом оборвалось сердце… В них сообщалось, что в первых числах марта 1944 года при столкновении с подразделением УПА погиб советский разведчик, одетый в форму немецкого офицера с документами на имя Пауля Зиберта, и два его спутника.

Тогда же чекисты приступили к выяснению обстоятельств гибели Николая Кузнецова, Яна Каминского и Ивана Белова, но при жизни Медведева ничего существенного, помимо уже установленного, выяснено не было.

Только после этих находок Медведев вскрыл конверт и прочитал письмо-завещание Кузнецова, ныне широко известное.

«…В этот вечер, — вспоминал Медведев, — мы, боевые товарищи Николая Ивановича, вскрыли его письмо. Мы долго бродили по затемненным улицам Львова, повторяя прямые и мужественные слова, прочитанные нами и отныне навсегда запавшие в душу.

В те часы впервые возникла мысль о памятнике, о бронзовом монументе герою, который должны воздвигнуть два города — Ровно и Львов. Но никто из нас не мог отчетливо представить себе фигуру Кузнецова в бронзе, торжественно застывшую над площадью.

…С этой неподвижной бронзовой фигурой никак не вязался тот живой Кузнецов, которого мы знали, который и сейчас незримо присутствовал среди нас — простой, скромный, обаятельный человек, наш дорогой товарищ.

И мы поклялись в ту ночь увековечить его память своими делами, своим служением тому идеалу, ради которого жил и умер он.

Я же еще острее осознал свой долг рассказать людям моей Родины историю жизни и гибели Николая Кузнецова».

…Прошло несколько недель после возвращения Медведева в Москву. 5 ноября 1944 года Указом Президиума Верховного Совета СССР за геройский подвиг, проявленный при выполнении специальных заданий в тылу противника, Дмитрию Николаевичу Медведеву было присвоено звание Героя Советского Союза. В тот же день звание Героя Советского Союза было присвоено и Николаю Ивановичу Кузнецову. Пройдут года… И в докладе, посвященном 50-летию органов ВЧК — ОГПУ — КГБ СССР, Ю. В. Андропов, говоря о чекистах, особо отличившихся в годы Великой Отечественной войны, первым из разведчиков назовет Николая Кузнецова, первым из командиров чекистских отрядов — Дмитрия Медведева.

17 ноября Медведеву и еще нескольким командирам оперативных чекистских соединений, отрядов и групп были вручены в Кремле ордена Ленина и медали «Золотая Звезда». Большая группа бойцов отряда «Победители» была награждена тогда же орденами Ленина, Красного Знамени, Отечественной войны, Красной Звезды, медалями «За отвагу» в «За боевые заслуги». Орденами Отечественной войны I степени были награждены посмертно товарищи Николая Кузнецова по его последнему заданию Иван Белов да Ян Каминский.

Получение высших наград Родины было отмечено скромным торжеством дома в кругу самых близких людей из числа тех, кто находился тогда в Москве. Поздравлений было не так уж много — указ в газетах не публиковался, и некоторые старые друзья Дмитрия Николаевича, одноклассники, сослуживцы по Старобельску и Одессе, Донбассу и Северу узнали о том, что Медведев кавалер Золотой Звезды, спустя несколько лет, кое-кто — лишь после выхода в свет книг «Это было под Ровно» и «Сильные духом».

Поздравления за столом тоже были сдержанными. Еще вша война. И все, кто был в этот день в квартире Медведевых на Арбате, прекрасно понимали, что впереди еще не один месяц боев и с каждым может случиться всякое…

Меж тем Медведев по-прежнему рвался на фронт. Так уж вышло, что его собственный ратный путь в этой войне пролегал только за линией фронта, а ему хотелось повоевать и непосредственно в войсках. Коль скоро партизанская война уже завершилась, Дмитрий Николаевич просил командование направить его в военную контрразведку СМЕРШ. Уж очень хотелось ему дойти с Красной Армией до Берлина.