Джессика привела его в отдельную столовую с окнами вдоль одной стены. Стол уже был накрыт на двоих, блюда сверху прикрыты крышками, чтобы сохранить еду горячей.

— Я хотела приготовить тебе ужин, — сокрушенно произнесла она.

Камаль поднял одну бровь.

— Ты готовишь?

— Я люблю готовить. По крайней мере, любила. Прежде..., — она махнула рукой. — Пока не появилось всего этого. Но у меня весь день были встречи, а затем нужно было записать радио-шоу к юбилею станции национального радио, поэтому я была вынуждена попросить нашу кухню что-нибудь приготовить.

Он предложил ей стул, а затем сел сам.

— Меня это мало заботит, приготовлена ли еда первоклассным шеф-поваром или же легионом работников фаст-фуда. Я рад находится здесь с тобой.

Они принялись за еду, но разговор шел напряженно, и Джессика чувствовала себя все менее и менее комфортно.

Он отодвинул тарелку и заметил, что она почти ничего не ела, Камалю пришлось задать вопрос, которого он боялся больше всего:

— Ты передумала?

— Прости?

— Насчет этого вечера. Ты передумала? Я могу уйти, если тебе неудобно со мной здесь находится.

— Нет! — Ее голос поднялся на октаву. — Нет, совсем нет. Пожалуйста, не уходи.

Камалю достаточно было получить ее ответ, и он решил, что время для раздумий и самоанализа закончилось. Он долго ждал, он был терпелив, но он знал, что ей нужно. Он знал, что под ее долгом, обязанностями и всем, что не было сказано, скрывалась яркая, красивая женщина, пытающаяся вырваться на свободу. Она напоминала ему раненную птицу, дрейфующую по течению, она одна находилась в этом потрясающем, но совершенно другом мире, нежели реальный который она для себя планировала, и в течение всех этих лет она одна барахталась среди проблем, пытаясь найти свой путь назад к той, кем была когда-то. Но он находился здесь рядом с ней и собирался ей помочь. Показав ей, что она не погибла, а просто похоронила себя в обязательствах и рутине, показать, что она может вырваться на свободу и изменить все.

Он в один шаг подскочил к ней и поднял ее со стула.

— Ох! — Вздохнула она, когда он прижал ее в свои объятия. Но он проглотил ее звук своими губами, его обжигающая потребность, словно ошпарила их двоих. Он обхватил ее руками за талию, притягивая ближе к себе, дотронувшись до ее кожи.

Ее губы тут же открылись ему на встречу, заставив его кровь закипеть и предоставив ему более глубокой доступ к ее сладости, какой была вся Джессика Хэмптон. Его губы поглаживали и ласкали, грабили, язык дотрагивался до шелковистой мягкой кожи. Он стал покрывать поцелуями ее подбородок и шею, слыша ее небольшие вздохи, и застонал, обхватив ее за задницу, приподнимая.

Она обхватила его своими длинными в дизайнерских джинсах ногами за талию, продолжая целовать его. Он подошел к дверям столовой, оторвавшись от ее рта, спросил:

— В какую сторону?

Она указала, и он поцеловал ее снова, пройдя через огромный зал и еще пару широких двойных дверей. Внутри спальня была тускло освещена, огромная кровать стояла у дальней стены, французские двери были справа, а ванная комната слева.

Он посадил ее на кровать, отстранившись, чтобы оглядеться по сторонам.

— Я не думал, что могу оказаться в спальне президента, — задумчиво произнес он.

— Думаю, и я не думала, — ответила она, улыбаясь.

— Я никогда раньше не целовался с президентом, — пробормотал он, пробежав губами по ее тонкой шеи.

— Надеюсь... что не... — ахнула она в ответ, извиваясь под его натиском.

Он продолжал свою атаку, скользя рукой по блузке, которая была на ней, его грубые руки поглаживали атласную кожу ее живота, потом он добрался до дорогого шелка и французского кружева. И обнял ее сочные груди, все в нем просто плакало от желания. Ее мягкая грудь заполнила его ладони, она застонала, как только он стал мять ее соски между пальцами.

Он зарылся лицом в ее шею, покусывая, потом вылизывая, успокаивая, а его руки продолжали мять и массировать ее грудь, пока она не стала извиваться. Ее бедра прижимались к его эрекции, она урывками дышала, тихо мурлыча, пока он возбуждал ее с головы до ног.

Он отодвинулся и внимательно посмотрел ей в глаза. Ее щеки пылали, губы приоткрылись от возбуждения.

— Ты такая красивая, — прошептал он, поглаживая ее пышные волосы рукой. Затем он потянулся и разорвал крошечные пуговицы на блузки, от чего ее горячую кожу обдало прохладным воздухом и его взору предстали ее удивительные груди, которые он тут же накрыл своими ладонями.

— О! — закричала она. — Я думаю, эта блузка войдет в историю.

— Я куплю тебе новые, — прорычал он, поглаживая ей спину, пока она не упала на кровать. Но он не стал раздевать ее. Он поднялся и стал снимать пиджак, затем расстегнул манжеты на рубашке, специально медленно.

— Снимай все, — приказал он.

Она моргнула, глядя на него, и опустила порванную блузку на пол.

Он стал расстегивать пуговицы на рубашке, ни на секунду, не отводя от нее взгляда.

— Все, — снова приказал он, его голос звучал хрипло от желания.