Как бы женщина не хотела, мать остаётся матерью, на последнем слове её голос дрогнул.

– Хорошо у него всё будет, - ответил Коул.
– Видимо, у меня плохая слава. Лучше подобное проводить в раннем детстве, тогда дитя буквально живёт в гармонии со стихией. Земля - более податлива, поэтому даже ранний возраст не наносит урона психике. Дай ему поспать, кормите, и любите.

– Да, мой Лорд, - сказала она, смиренно встав сбоку. Готовое исполнить желание ЛЕГЕНДЫ. Её эмоции были столь ярки, что Коулу даже приходилось морщиться.

– Пронесло, - хозяин дома вернулся как раз вовремя, избавив Коула от необходимости выдумать ненужное дело для его жены.

– Увлёкся магией крови, перенервничал, деньги за беспокойство кивнул, охранник Осборн мой знакомый, я им иногда ношу продукты из леса, он закроет на это глаза, лишь бы кто из Магистров не сунулся, - затараторил он. Потом сообразил, что сказал что-то не то, умолк, так и замерев на пороге.

– Аномалии, амулеты, запас маны, - мягко сказал Коул.
– Сгодится и магическое золото. Есть что-то? Неси.

– Да!
– сказал тот, метнувшись за угол комнаты. Неприметная дверца, и вскоре он кладёт на стол просимое.

Простая деревянная фигурка медведя с алыми камешками вместо глаз, зелёная веточка с каплями воды, небольшой слиток золота, ожерелье с клыками зверей, мешочек с травами.

– Это всё, - сказал Макхамон, стыдливо покраснев.
– Позор мне, до чего докатились.

Он закрыл лицо руками. Жена мягко положила руку ему на плечо.

– Мы держались, как могли, - она аккуратно погладила его седые, начинающие редеть, волосы. Не медвежья внешность, но медвежий дух?

Коул аккуратно взял фигурку медведя в руки.

Артефакт отозвался теплом, из него, в руку потёк небольшой ручеёк маны. Тут Коул прикрыл глаза, сконцентрировавшись на своих ощущениях.

Ровное мерцание Искры. Затаившееся Имя, спокойствие разума.

– Нет, всё уходит в никуда, потоки силы просто исчезают, - сказал он тихо, глаза артефакта потухли.. Но семейная пара услышала его. Хотя сказанное было не совсем правдой. Правда была гораздо хуже.
– Мне нужен отдых.

Коул ничего не сказал сородичам. Он не в порядке. Он СОВСЕМ НЕ В ПОРЯДКЕ!

Еда, артефакты, и даже убийства - не вовремя мелькнула мысль о том, что он способен к небольшому вампиризму - всё бестолку. Сознание нестабильно, его силы нестабильны, его Имя нестабильно.

Плохо, очень плохо. Если сие есть конец его жизненного пути, то у семьи хотя бы есть наследник.

– Мне необходим отдых, - повторил он.
– Я погружу себя в сон. Не знаю, сколько это продлится. Проследите за моим телом. Когда очнусь, поговорим.

Короткие, рублёные предложения-команды.

– А если...
– облизнул губы Макхамон.

– Никаких если, - отрезал Коул.

Мужчина поспешил кивнуть в ответ.

– Да, господин, мы позаботимся о вас, - склонив голову, сказала Нита.

– В молодости у неё наверняка были пышные волосы, - подумал Коул.

Макхамон, немного подумав, зажёг свечу, и проводил своего гостя в небольшую комнатку для гостей.

– Извините, - сказал он.

– Разбогатеешь, - ответил Коул.
– Ты ведь не сдаёшься?

– Нет, ни в коем случае, - отозвался тот.

– Бедность не порок. Порок, так сказать, отсутствие желания изменить это, - наставительным тоном сказал Коул. Макхамон внимал.
– Не будить меня. Если только смерть не постучится на порог.

Его дальний родич согласно кивнул.

Раздевшись, и положив вещи на небольшой столик, Безумный Медведь лёг, погружая себя в транс.

Сознание повиновалось плохо. Ему пришлось потратить неизвестное количество времени, пока он не сказал Имени, что идёт не так, и не приказал работать над восстановлением своего организма. Дополнительно пришлось настроиться на очистку следов от ментального удара. Кажется, что-то получилось не так, как должно было быть.

И только после этого, он позволил себе уснуть и отдыхать.

Пробуждение...

Кажется, Безумный Медведь почувствовал себя лучше. Повалявшись с минуту, он медленно встал, разминая затёкшие мышцы.

– Ага, вот и горшок, и тряпочка, - без тени смущения сказал он, сделав, гм, природные дела. Полегчало.

Он спал голым, одежда висела на небольшой вешалке, крепившийся к гвоздику. Постиранная.

– Сколько же времени прошло?
– подумал он, принимаясь за трапезу.