— Открой наугад. Просто вот так наугад. И прочти. Это будет что-то типа игры.

— Я не….

— Гилберт, не трусь. Давай. Читай.

Я лишь крепче сжимаю книгу у себя в руках.

— Давай, наугад, слабо, а? — усмехается он.

— Хах, мне? О, нет, — раскрываю я книгу где-то ближе к концу. – Нет, слабо, — мои глаза — два блюдца, когда я вижу, что наткнулась на интимную сцену. — Эта книга 16+, — совсем тихо шепчу я.

— Да мне 23, можно уже, — посмеивается он, заглядывая в раскрытую книгу. — У-у-у, — его губы складываются в бантик. — Читай. Или я? Я за рулём.

— «И руки добираются до пряжки, поспешно пытаясь освободить тело от страданий и выпустить на свободу запертую возбуждённую плоть„…. Мне слабо! — истерично вскрикиваю я и закрываю книгу, вся покрасневшая. И я даже не знаю, почему мне так неловко.

— Неплохо, — пожимает он плечами и сильнее сжимает руль. — Слушай, ты не переживай. Я и презервативы взял.

Я закатываю глаза.

— Мои поздравления. Они тебе не понадобятся, — смеюсь я, всё ещё стараясь успокоиться. — Потому что я не буду тебе платить за это…дешевле вон пойти мальчика какого-нибудь в клубе поймать, — фыркаю я и запихиваю книгу обратно в сумку, которую так и не убрала на место.

— Эй, ты не прочитала, — возмущается он, заставляя меня вытащить толстую книгу снова. — Давай, читай, что хочешь. Можешь, не постель, если не хочется.

— Во-первых, это в душе было, — исправляю я, на что его серо-зелёные глаза расширяются, а губы растягиваются в улыбке, —, а во-вторых, я не хочу тебе читать. Я тебе заплатила — ты молчишь. Точка.

— Это да, но неужели тебе совсем не хочется поболтать?! — притворно удивляется Стефан, стараясь вынудить меня своим взглядом. — Что же ты такая зажатая… или это француженки такие болтушки, — хмыкает парень и задумывается, отвернувшись от меня.

— Вот я хотела спросить, — неожиданно вспоминаю я, а он ухмыляется, потому что я поддерживаю с ним беседу. Эх, всё-таки прокололась, — почему ты уехал во Францию?! Там лучше или что?

— Там мама жила, — неохотно делится он.

— И она вернулась с тобой? — догадываюсь я, но то, как изменилось лицо Стефана, расставило всё на места.

— Пару лет как умерла.

— Соболезную, должно быть ужасно, когда ты теряешь мать, — чувствую я себя не в своей тарелке. Так, опять…совпадение. У моего Алекса тоже умерла мать… Я с подозрением начала разглядывать своего попутчика. Может, он читал мою книгу, может, его ко мне специально подослали…. Поиздеваться, так сказать.

— Я вернулся, потому что отучился на юриста. Вот и весь сказ, — отрезает он, поджав губы.

— Ты юрист? — недоверчиво вглядываюсь я в его лицо, а вернее половину лица. И разглядываю маленькую родинку у него на щеке.

— Высококвалифицированный, да.

— А почему не работаешь по специальности?! Зачем тогда встречаться с всякими девками за деньги?!! Ты ведь продаёшь себя, на глупца не похож… — поражаюсь я.

Он молчит.

— А может, мне это нравится. Ну, знаешь, за поцелуи и занятия сексом ещё и деньги мне платят, круто же, — посмеивается он, но я вижу, что это не правда.

— Хм, я же писатель. Подумаю сейчас… — закатываю я глаза. — Ты поспорил с кем-то, теперь обязан быть эскортником.

— Это лично моё желание, меня никто не заставлял. Поверь, — пристально пробегается Стефан по мне взглядом, а затем возвращает всё своё внимание на дорогу.

— Что ж…тогда ты просто псих, — решаю я бросить это глупое занятие под названием „погадай-ка“. И мой взгляд возвращается к книге на коленях. Хм, а почему бы и не почитать, и правда…

„Почему-то я считаю себя неудачницей. Да, это глупо и примитивно, 17-летняя девчушка думает о себе так.

Но действительно. Какой ещё дуре на этом белом свете могли сказать прекрасным утром, что она должна выйти замуж за своего одноклассника, а по совместительству большого придурка?!“.

Первые строчки книги я считаю самыми ужасными.

— Странно, что её выдают замуж в 17, — тихо произносит Стефан, пока я совсем ухожу в раздумья.

— Ей сказали, что надо будет выйти замуж, но не в 17, а в 18! Я же не дура, да?! — теряюсь я и ужасно злюсь, не зная почему. — И ты не читал, так что не знаешь…

— Воу, не заводись. Я ведь защищал тебя и твою книгу, я не против тебя, успокойся. Кто платит — тот и музыку заказывает. В моём случае — кто платит — тот и друг.

— Капец, ты продажный. У тебя же полно денег от отца, — недоумеваю я и смотрю в окно со своей стороны.

— Я не продажный. А от отца я копейки не возьму, говорил уже. Я мог промолчать, — его голос звучит обиженно.

— О чём ты?

— На том вечере. Но я заступился, хотя ты мне за это не платила, — продолжает парень.