— А, это Кэролайн — моя супруга, — представил он меня, словно вспомнив, что это необходимо.

Я спокойно выдохнула, а то чувствовала себя буквально минуту назад предметом декора. Или ещё лучше — раком, который сейчас стоял в центре стола на большой тарелке.

— Это Селеста Верлак.

Кровь застыла в жилах. Мой рот неосознанно приоткрылся, я еле сдержалась, чтобы не закричать.

В моей голове возникли образы, воспоминания. Рассказы Стефана. О том, кто на самом деле убил его мать, родителей Елены. О том, кто заварил эту кашу.

— Ты обо мне уже наслышана, дорогая, как я вижу, — усмехнулась женщина и схватила бокал с вином. Пригубив, отставила в сторону.

Я застыла на стуле. Не могу двигаться. Что это значит?! Она в нашем доме? Клаус не знает, кто она? Что она сумасшедшая?

— Кэролайн, выпей вина. Ты бледная, — коротко отрезал Клаус и выпил из своего бокала.

Я схватила бокал и выпила залпом. По телу сразу же растеклось приятное тепло. Но мой мозг остался трезв.

— Вы живы, — лишь произнесла я, собравшись с силами.

— Да. Но пока об этом никто не должен знать, — подмигнула она мне. Я оставалась сидеть на своём месте с холодной маской на лице.

Они принялись за еду.

Я порывалась несколько раз встать, выбежать, добежать до смартфона и прокричать Елене в трубку: «Она жива! Вы не знаете об этом, но она жива. И она доберётся до вас. Мой муж ей в этом поможет».

Клаус вёл светскую беседу, иногда спрашивал у меня что-то. Рассказывал о том, как мы сейчас «счастливо» живём с ним, как у нас идут дела бизнес-дела. Селеста усмехнулась, намекнув, что скоро наш бизнес лишь больше процветёт. Они чокнулись бокалами и выпили. Моя тарелка была полна еды. Я же пуста.

Что происходит здесь? Скажите мне, что я сплю.

Я жду, когда скажу «я проснулась» и это будет означать, что кошмар будет окончен. Но этот кошмар… это не сон. И я не просыпаюсь.

***

— Ник, какого чёрта? — взвизгнула я, когда мы остались наедине в его кабинете.

— Love, давай без истерик. Я должен ей, — яростно прошептал он и уселся на свой стул. — Мой отец однажды задолжал ей. И теперь у меня нет выхода, кроме как выполнять её желания. Долги нужно возвращать.

— Почему ты должен отдавать долг, а не тот же Элайджа? Он старший брат! — недоумевала я.

— Я владелец нашего бизнеса, Элайджа совладелец. Из нас двоих давно я главнее. Вдобавок, отец слишком «любил» меня, ты же знаешь, — невесело рассмеялся он. — Поэтому всех собак на меня… Но даже в этой ситуации я нашёл положительные моменты, дорогуша, — ухмыльнулся муж мне.

Он пытается находить положительные стороны в такой ситуации!

— Она пообещала отдать мне половину бизнеса Стефана, когда с ним расправится. Разве не хорошо?

— Что она с ним сделает? — присела я на стул рядом с его столом.

— Не знаю. Она пока не делилась своими планами. Ну, а что она может сделать, кроме как убить.

Моё сердце бьётся быстро-быстро, быстрее сердечка любой пойманной птички.

— Убьёт его? — прошептала я, не веря услышанному.

— А, забыл сказать. Ты молчишь, дорогуша. Ты не говоришь ничего ни Стефану, ни Елене. Ты вообще больше не общаешься с ними, поняла?

Я поражена всем. У меня не хватает слов. Мой мозг начал переваривать информацию слишком медленно. Не верю, что это происходит на самом деле. Я сплю. Ущипните меня. Ущипните скорее.

Я просто сплю.

— Я понимаю, что вы подруги с Еленой, но… сейчас ты должна выбрать: либо семья, либо друзья.

Почему он вообще ставит меня перед таким выбором?

— Я знаю, что ты выберешь нас с Генри, — не дождался он моего ответа. — Умница. Кэролайн, я не хочу ссориться с тобой. Милая, я же люблю тебя. Не надо мешать мне.

— Он ведь… твой друг, — не понимала я и качала головой. Такое чувство, что мне вкололи большую дозу наркоза. Такое же ненормальное состояние отрешённости.

— Друг, — кивнул Клаус в ответ мне. — Стефан — хороший муж, хороший друг. Я не спорю. Но он всегда мешался мне. Партнёрство с ним невыгодно, всегда большая часть прибыли достаётся ему. Вдобавок… никто не сможет остановить Селесту. Отец рассказывал о ней… ох, эта женщина — она способна захватить мир. Мы должны дружить с ней, Кэр. Мы не должны переходить ей дорогу. У нас маленький ребёнок.

Я понимающе кивнула. Да, за ребёнка стоит бояться.

— Но ведь и у них дети. Двое, — прошептала я.