Угроза подействовала. Почесав лысину под чалмой, придворный сказал, что должен донести это «царю-царей» и исчез в шахском дворце. Появившись через некоторое время, он объявил, что нынче во дворце душно и шах-ан-шах Атравана изволит принять их на пороге своего дома.

В считанные минуты, на террасе лестницы был расстелен цветастый ковёр, на который установили вырезанный из слоновой кости трон, на сидение которого заботливые слуги уложили мягкую пуховую подушку. Потом загремели трубы, звук которых резанул Феранора по ушам, заставив невольно поморщиться (благо под шлемом его гримас никто не заметил). Под их рёв появился здешний «царь-царей». Шах оказался плотным невысоким мужчиной, что интересно, не чернокожим, в отличие от большинства его подданных, хотя и с некоторыми чертами бединов вроде вывернутых губ. В его длинной смоляно-чёрной завитой кольцами бороде не было ни одного седого волоска, однако морщины в уголках глаз, выдавали внимательному эльфу его истинный возраст. Одежда шаха была сшита из ярко-синей ткани, богато отделанной, но не такой пёстрой, как у окружавших его вельмож и не резала Феранору глаз. В остальном же, всё та же рубаха-юбка до щиколоток, с расширяющимися к запястью рукавами.

Следом за шахом, из дворца высыпала целая куча народу: слуги с опахалами, блюдами и кувшинами; писцы с длинными, волочащимися по полу, свитками; странного вида люди, в чёрных мантиях, которые сцепив руки на животе, семенили мелкими шажками, закатив к потолку глаза и состроив на физиономиях выражение отрешённых от мирских проблем мудрецов; пара крупных военачальников в усыпанных золотом и драгоценными камнями доспехах и оружии. Особо запомнился эльдару хитрого вида мужик в синем расшитом зелёными драконами балахоне. В руках он держал резной посох, с витым камнем на вершине.

Приподняв полы длинного одеяния, шах уселся на трон, чинно возложив руки на подлокотники. Феранор заметил, что сопровождавший их по городу атраванский командир, занял место справа от шах-ан-шаха. Для этого ему пришлось потеснить далеко не мелкого военачальника — если судить по обилию золота на броне. Это показалось эльфийскому капитану странным. Он и сам был из рода, что до «Эпохи Слёз» главенствовал над одним из западных Домов, но и в мыслях не представлял, что может вот так запросто встать у трона Владычицы, заняв место, которое вот уже несколько столетий занимает Хранитель Покоя[3] лорд Иллинол. Похоже, что варварские обычаи слишком дики, чтоб понимать их!

Не понимая ни единого слова, Феанор быстро заскучал. От нечего делать он принялся разглядывать фасад дворца, пёстрых придворных и едва не пропустил самое интересное — вручение даров шах-ан-шаху от Алтаниэль! Спросите любого смертного правителя, на уровне вождя племени или наместника тавантинской провинции, что есть самое ценное и важное в ведении дипломатии и они не задумываясь ответят — присылаемые дары! Во-первых, это неплохой способ пополнить казну. Какой-нибудь крупный гордландский ярл вообще может не выходить в море, или выходить исключительно ради того чтоб развеяться от скуки. Ему достаточно сидеть на своём острове и принимать иноземных послов, неустанно клянчащих у него «вечного мира», торговых льгот, союза против кого-то или просьб разграбить корабли конкурентов. При этом ему даже не обязательно давать ответы сразу, достаточно обещать подумать, чтобы через какое-то время послы пребывали вновь с очередными дарами. Во-вторых, подарки хороший способ расположить к себе правителя. С кем тщеславному воителю интересней дружить, с тем, кто дарит ему хороший меч или с тем, кто притащил ему в дар дамское зеркальце? Последнее как бы с намёком, что его считают слабой женщиной, а это для гордого воителя есть оскорбление! Ну и в-третьих, вытекающего из «во-вторых», никто ведь не отменял такое тонкое и филигранное искусство как провокация? Хочешь разрушить чужой союз — подари им всем подарки, дав самому «достойному» больше остальных и ты глазом моргнуть не успеешь как обуянные завистью друг к другу вчерашние союзники вцепятся друг другу в глотки!

Сейчас, задача перед эльфами стояла не оскорблять, а наоборот расположить, или если угодно, подкупить атраванского шаха богатством своих даров. Так, Фириат отдал шаху своего белоснежного коня, на котором приехал в его дворец. Шах подарок оценил, вскочил с места, поддавшись желанию сразу же этого коня опробовать, но вовремя вспомнив, что на нём не слишком подходящее для верховой езды одеяние, волевым усилием усадил себя обратно на белоснежный трон, напустив на лицо мудро-насупленное выражение. Следующим ценным подарком стал выкованный из эльфийского гальворна[4] меч, с усыпанной изумрудами и бериллами рукояткой. Тут уж шах не утерпел, вскочил с трона и, схватив драгоценный подарок, полностью обнажил серебристый клинок, сделав им пробный взмах. Чувствовалось, что прямое обоюдоострое оружие ему не привычно, но глупо было требовать от эльфийских мастеров тысячелетней давности сделать саблю или кривой ятаган. Однако Саффир-Шах всё равно остался доволен, с осторожностью вложил благородный клинок в ножны и с взволнованной дрожью в голосе что-то проговорил обращаясь к Фириату. Наверное, благодарил. После чего, обнявшись с клинком как с родным, вернулся обратно на своё место. На простое золото, посуду и украшения он уже не смотрел, глядя глазами куда-то мимо них, наверняка уже представляя как будет рубить подарком врагов в ближайшей битве. Его можно было понять. Феранор ещё от отца слышал, что ценность гальворновых мечей не только в том, что они прекрасно держат наложенные на них чары, что их не надо точить, они никогда не ломаются, а зазубрины зарастают на таком клинке сами собой. Главное, что эти мечи могли предупреждать своего владельца о грозящей ему опасности. Некоторые клинки теплели или меняли цвет, если рядом находились враги. Ещё такие клинки пили жизни сражённых ими врагов и отдавали их своему владельцу. Глядишь, при частом использовании и тренировки на рабах, этот меч продлит шаху жизнь не на один десяток лет!

Венчал процесс подношения даров, выставленный на носилках загадочный шар черного цвета с матовой, поглощающей солнечные лучи, поверхностью. Шах на него внимания обратил мало, а вот мужичок в расписном халате, прямо сделал стойку, как голодный пёс на кусок мяса, едва не пустив слюну. Магверит для волшебника — это всё равно, что гальворновый меч для воина. Тоже диковинка, по счастью не забытая, но всё равно редкая. Говорили, что мастеру артефактору требуется до ста лет, чтобы сделать хотя бы маленький «зрительный камень», способный «дотягиваться» до соседней комнаты. Однако предназначалась она, как понял Феранор, не придворному шахскому магу, а кому-то другому, потому, что после короткой фразы Фириата, мужичок слегка потускнел, хотя и не растерял прежний задор, вспыхнувший при виде «зрительного камня». Наверняка решил заисследовать магверит вдоль и поперёк, пока за ним не придёт его настоящий хозяин.

Закончился высочайший приём, сразу же за окончанием вручения даров от Алтаниэль. Шах встал со своего места, хлопнул в ладоши, принял из рук подскочившего слуги какой-то свиток и с гордым и торжественным видом, с напутственными словами в том же тоне вручил, его через деда Фириату. Посол в ответ коротко поклонился, будто благодарил равного себе, а не правителя далеко не маленькой страны в руках которого сейчас находились жизни перворождённых. Неслыханная дерзость для посла, но первые дети Творца никогда ни перед кем не кланялись ниже. Впрочем, на это шах внимания не обратил, или просто сделал вид, что не заметил эльфийской наглости. Уходили эльфы так же, нарушая все обычаи атраванцев, по которым никто не имел права оборачиваться к шаху спиной, за исключением равных ему по положению. К таким относились тавантинский император, орокрайнский царь и эльфийская владычица — всем прочим надлежало смиренно пятиться к выходу задом.

— Друзья мои… — когда все оказались на улице, важно обратился сын сенешаля к своим спутникам. — Шах подарил нам целый дворец. Видите, вон возвышается его крыша прямо за башенками бетеля? Нам туда!

Бетель — это здешний храм. В дали над городскими крышами, за острыми минаретами действительно возвышался золотистый купол, который Феранор изначально принял за часть самого бетеля. Ошибиться было легко — многие богатые здания в Шагристане, напоминали эльфу своими очертаниями шатёр и имели округлую крышу. Бетели отличались от дворцов лишь наличием узких высоких башенок-минаретов по бокам от основного здания, с которых раз в день тягуче завывали певцы. Дворцы же всегда ограждались стенами, за которыми скрывались маленькие сады. Всё это соседствовало с бедными домами простых атраванцев, напоминавших архитектурой обыкновенный кирпич. Их разделяли змеящиеся, как звериные тропы, улочки, настолько тесные, что втиснувшийся на них всадник, ободрал бы своей лошади бока уже через пять шагов.