Смятение покинуло голову Эрика, прихватив за собой все остальное, что могло доставить ему дискомфорт. Сейчас Эрик искренне почувствовал, что имеет здесь какое-то значение. А потому не мешало бы расслабиться.

Доктор Вагнер сделал вид, что не услышал ни единого слова из уст Эрика:

— Вы в раю, мистер Майлз, — пояснил доктор, — в настоящем. Хотя я привык называть это место обителью. Рай — слишком заезженное и банальное слово. По крайней мере, для меня это не рай, а для вас… вполне.

— Да неужели?! — воскликнул Эрик, и его эмоции буквально прорвались через все его тело, — доктор, вы не шутите?

— Я абсолютно серьезен и, — начал было доктор Вагнер, но Эрик не дал ему вставить и пары слов:

— Так какого черта я не появился тут сразу? В вашем банальном и заезженном раю?!

В голосе Эрика не было злобы. По-настоящему Эрик Майлз злился очень редко, но свое недоумение мог проявлять так, что окружающим казалось, что неутолимая всеразрушающая злость завладела Эриком и вертит им, как хочет.

— Знаете, где я был? — спросил Эрик, театрально прищурившись. Он заговорил с невероятной скоростью:

— Я был живым здоровым парнем в своем родном мире! Потом, по волею судьбы, скинулся с крыши и оказался в другом мире в виде заблудшей души. После меня встретил ваш парень: "безэмоциональность года" и сопроводил в место для прыгунов на большую глубину — в извращенное подобие Ада! Но там мне не дали дострадать остаток дней, потому как тот же Вестник Смерти, у которого между прочем отличное чувство стиля, отправил меня в рай, где я наконец встретил любовь всей своей жизни! И теперь вы мне говорите, что то был не рай вовсе, а рай — четыре стены в больничной палате?! Серьезно!??! И над этим бьют голову тысяча философов в поисках ответа, что же нас ждет после смерти?! Да я просто в шоке, доктор!

Наступила минута молчания. Эрик переводил дыхание и даже улыбнулся всей абсурдности ситуации. Доктор Вагнер выжидающе смотрел на Эрика.

Эрик задал разоблачающий вопрос:

— То, что вы влили в меня… и в других людей. Для чего это?

— Это лишь благоприятные условия для подготовки к новой жизни. К счастью, вам она не грозит. Мальчик ведь объяснил вам. По крайней мере, должен был. Он любит болтать, как и слушать, — произнес доктор Вагнер и улыбнулся, увидев, как меняется выражение Эрика, — да, Мальчик по имени Мэлоу. Он сказал вам, что вас ждет.

Собеседник напротив Эрику ни капли не нравился. Совсем не нравился.

— Когда вы последний раз смотрелись в зеркало, мистер Майлз? — вдруг спросил доктор Вагнер.

Эрик рассуждал, что связывало этого типа с Мэлоу, и не сразу понял, что имел в виду доктор, говоря о его внешнем виде. Эрик давно не обращал внимания на внешность. В этом мире одежда не имела свойства пачкаться или рваться. Но тут он присмотрелся к своей одежде и заметил кое-что странное. На его рубашке и джинсах и даже на коже виднелись крошечные сухие хлопья. Словно перхоть. Та самая, которую он когда-то принял за снег.

«Но это же…»

— Вы принесли их с собой, — сквозь зубы процедил доктор Вагнер, при этом стараясь не выдавать своего раздражения, — весь этот сброд самоубийц, таких же, как и вы сами. А это больница, мистер Майлз. У нас должна быть стерильность. ИДЕАЛЬНАЯ стерильность.

«Неужели они всюду следовали за мной? Но почему? Нашли во мне родственную душу? Хотели сбежать? Или они хотели… помочь мне?»

— Бедные души… не нашедшие покоя ни при жизни, ни после смерти. Здесь они единственные ваши друзья. Скажите, они уже начали нашептывать вам о своих страданиях? О своей боли?

Эрик был ошарашен всем тем, что навалил на него доктор, но очень хотел стереть эту самодовольную ухмылку с его лица.

— Давайте мы сделаем так, мистер Майлз, — предложил доктор Вагнер, не скрывая своего надменного взгляда и высокомерного тона — я расскажу, как устроен этот мир на самом деле, а вы поймете, что вы тут лишний и уберетесь прочь, вернетесь к тому мусору из суицидников и дело с концом. Не знаю, как именно вы это сделаете, но поверьте, я сделаю ВСЕ, чтобы этот процесс прошел без отлагательств. Так или иначе, вы прошли слишком многое, чтобы остаться без ответов. Не думайте, что тут я выступаю в роли злодея, который выложит вам все карты, прежде чем убить вас. Нет. Просто будем честны. Мы не нравимся друг другу и указать вам на ваше место доставит мне ни с чем несравнимое удовольствие. Мы договорились?

"Ну еще бы, — мысленно произнес Эрик, — я больше никуда не уйду. Без ответов я и с места не сдвинусь."

В ответ же Эрик молча кивнул. Доктор Вагнер не нравился ему все больше.

— Видите ли, мистер Майлз, когда человечество появилось на этот свет, люди поняли, что своих мозгов и сил недостаточно для контроля. Нужны определенные рамки. Но ведь все люди равны, и решать что-то за кого-то весьма самонадеянно, не так ли?

Должно быть, откровение доктора Вагнера было вызвано слишком долгим одиночеством.