«Конечно, нет, - подумала Исгерд и прикусила губу, сдерживая подступившие рыдания. – Как так получилось, что всего за семь лет все так изменилось?»

Комментарий к Глава 18

http://vk.com/doyoubelieveinfaeries

Хештэг к главе #ПквИЛ_Гл18

========== Глава 19 ==========

Одна вещь в поспешной эвакуации все-таки радовала. Никто не встретит ее у трапа, что позволит впасть в кататоническое состояние самобичевания и притвориться, что отчаяние на пару с раскаянием спасают. Она планировала уехать к Агате, засесть дома, отключить все средства связи, оборвать контакты с внешним миром, превратить каменные стены поместья в бункер и таким образом пережить предстоящее в блаженном неведении. Она распустила сопли и сматывать их обратно не собиралась.

Тони благородно снял ответственность с ее хрупких плеч, предложив бегство, так что осталось только взвыть позатяжней и безысходней. Может, родители услышат и заберут ее, поймут, что ошиблись в своих сверхважных и судьбоносных расчетах, поймут, что их дочь не героиня эпоса, которая ради благородной цели может совершить тысячу и один бескорыстный подвиг и с чистым, как утреня роса, сердцем уйти, куда там уходят герои? Она – маленькая беззащитная и потерявшаяся девчушка, она хочет домой, под теплое крылышко отца с матерью. Устала, сдалась, даже не попробовав.

Да и что какая-то слабая девчонка может сделать против Локи? Ровным счетом ничего. Разве что довести его до ручки, но с этим он и сам прекрасно справился. Не от доброты ведь душевной занимаются терроризмом во вселенских масштабах.

Опять она спускалась в сумерки. Небо цвета розового вина разливает свет на землю. Здания аэропорта и далекие деревья кажутся приправами в глинтвейне: щепотка корицы, бадьян, кориандр, гвоздика. Солнце – как кожица апельсина. Красота и простота пейзажа успокаивают. Футуристически-точные контуры зданий и краски заката, которым никто не даст названий. Не бывает двух похожих закатов, говаривал один ее друг, когда пытался изобразить из себя романтика. И двух одинаковых отпечатков пальцев, тут же добавлял он, портя всю поэзию момента.

Девушка улыбнулась воспоминанию, собрала скромные пожитки, собранные впопыхах, и пошла к выходу. Она уже поняла, что забыла ноут, плеер и даже наушники. Придется слушать в авто интернет-радио. Ее позабавило то, как легко возмутиться по поводу мелких бытовых неурядиц, когда тебя в очередной раз сослали. Только на этот раз, заботясь о безопасности.

– А теперь, Ло, я хочу услышать, что случилось. Все до мельчайших подробностей. Нечасто тебе звонит Тони Старк и приказывает оторвать аристократическую жопу от дивана эпохи растакой королевы, засунуть файф-о-клок в то место, которое только что оторвал от дивана, угнать «Астон Мартин» или на чем там у вас быстро ездят и пулей в Дюссельдорф. Как ты думаешь зачем? Сестру блудную встречать! Но и это еще не все. Оказывается, я кому-то, а точнее своему братскому долгу и Тони мать его Старку, должен следить за тобой, чтобы драгоценнейшая Лорелея не наделала глупостей, только сойдя на родную землю. Я что похож на няньку? Пусть за тобой Агата присматривает! Она вообще в курсе, что ты прилетела? – наконец Билли выдохнул последнюю претензию и уставился на девушку в ожидании ответа.

Она еле сдерживала смех, Билли всегда так забавно кипятился. Он начинал спокойно и размеренно говорить что-то, а заканчивал, крича и сметая слова в один большой возмущенный клубок.

– Не знаю, чего тебе наговорил этот сумасброд, но я сама в состоянии преодолеть расстояние, отделяющее меня от дома, - ответила она как можно более бесстрастно. Это поможет сохранить истерический маятник внутри, раскачивающийся между «Билли, ты такой очаровательный дурак и паникер» и «этот мир катится ко всем чертям, беги от меня подальше», в состоянии хрупкого спокойствия. Нельзя было разводить панику, Тони же не развел. – Но если хочешь проследить, не посещают ли меня суицидальные мысли и прочие ереси, можешь поехать со мной. Агата предупреждена насчет приезда прожорливой Лолы, но, думаю, и тебе что-то останется, - девушка улыбнулась и обняла брата, таща к машине.

***

Ворчать, клясться, что оторвет голову этому невоспитанному американцу, и грозиться уехать, если не после завтрака, так сразу после обеда – в этом весь Билли. Но каждый вечер его вещи оставались на местах, он уплетал стряпню Агаты так, что аж за ушами трещало, и каждое утро все начиналось сначала. Особенно в те волшебные утра, когда приходили приветы от семейства с пригласительными на приемы. Они были искренне рады, что блудная овца вернулась в стадо, не сильно подпорченная вольными нравами американцев. Скажи об этом американцам времен Прекрасной эпохи, бедняги умерли бы от удушения возмущением.

Билли приходилось быть сопровождающим на всех заунывных мероприятиях. Главным образом от этого он и закатывал каждое утро великомученические монологи в духе Гамлета о бренности бытия и жестокости окружающего мира. Будто один он был в восторге от обязательств. Напяливать классические платья в пол и разглагольствовать о благотворительности, когда под боком брат, готовый на самые идиотские подвиги, какие только можно вообразить, не совсем то, к чему душа лежит. Зато в происходящем был несомненный жирный плюс: Билли заставил ее забыть обо всем, кроме маленькой уютной жизни, в которую не вторгались никакие чудовища, даже порождаемые сном разума.

Очередным поводом английского бунта на немецкой земле стал привет из Штутгарта. Вечер в платьях и смокингах в окружении стареющих филантропов. Зато показное неудержимое веселье будет сопровождать Шуберт. Веселее не будет, но уху приятно. Бунт был бы подавлен в стандартные пять минут заверениями о быстром и безболезненном уходе с последующей экскурсией по прекрасному городу Георга Гегеля и Фердинанда Порше (ведь немецкий философ и автомобильный инженер – правильная компания, которая оправдает пивные изливания в злачных местах города); и все следовало бы четко обозначенному плану, если бы не планы Билли на Лондон, планы очень личного характера. После вечера он не успевал ни на один подходящий рейс, но отказать сестре тоже не мог.