Локи в своем репертуаре. Только в том случае, когда приближается действительно тотальная и всепоглощающая вечность из букв «о», «пе», «же», «а», он способен на удивительно широкий жест. Его «прости» напоминало «это последнее, что ты от меня услышишь, потому что мы больше не встретимся». Сделать что-то хорошее, а потом сгинуть во тьме ночной, так в его духе. Словно он способен на проявление чувств в том редком случае (единственном по сути), если знает наверняка, что ему не придется за них отвечать.

Девушка решила, что так дело не пойдет. Она не доставит ему удовольствия поставить точку в их разговоре таким драматичным образом. Что значит «извини» без самого прощения? Извини за что? За все ли? Отказать себе в удовольствии помучить его? Ни за что! Ему это понадобится, как пить дать, Один после событий в Мидгарде вряд ли ограничится «атата, нехорошо так делать, сынок». Если развести сопли на могучей груди Локи, ему это мало поможет, а вот вариант с выяснениями обстоятельств позволит выстрелять хотя бы часть обоймы колкостей и злости мимо предполагаемого судьи, всевидящего и всезнающего Всеотца.

Она вышла в коридор. Пахло жареным и отнюдь не картофелем фри со стейками. Воняла сгоревшая проводка и обшивка корабля. Обычно кишащий людьми коридор был пуст. И где прикажете найти одну живую душу, способную отправить ее на место действия, не задавая вопросов? Знала бы, что ее жизнь превратится в шпионский триллер с элементами научной фантастики, брала бы уроки полетов, угона транспортных средств и прочих криминальных навыков. Можно было бы начать бить кому-то на жалость и очаровать харизмой, но кого? Голые стены? Камеры безопасности? Чей-то брошенный пропуск?

Это, конечно, находка, если ты Тони Старк. Она впервые в жизни почувствовала себя Стивом Роджерсом, человеком прошлого века, заброшенным в век нынешний. Неприятное ощущение, сродни тому, что испытывало ее тело, справляясь с зельем, которым ее вырубили. Неужели никто не видит ее на шпионских мониторах? Ей просто позволят шататься здесь до одури? Насколько все должно быть плохо, чтобы никому не было дела до гражданской, которая мирно разгуливает по военному секретному объекту? Все. Очень. Плохо.

«Ну что, родители, а как мне теперь без сил? Дорогие мои, в данном случае это не прихоть. Как мне попасть туда, где бы они ни были? Как вписаться в ваш неподражаемый великий план, если я умею только чашки по столу силой мысли двигать да карточные фокусы показывать?» - сокрушалась она, пиная по полу пустую обойму… или полную. Какая разница? Живая ли? Мертвая? Толку ровным счетом никакого в обоих случаях.

Девушка еще раз пнула бесполезный кусок металла и почувствовала, как земля уходит из-под ног. Последней мыслью перед отключением было, что они могли бы просто попросить вернуться в каюту, а не стрелять в нее транквилизатором, как в бешенное животное. Исгерд, как в замедленной съемке, сползла на пол. В защитном жесте притянула колени к груди и обняла их. Тепло разлилось по всему телу. Она почувствовала покой. Абсолютный и такой правильный, почти нереальный.

Холод заставил ее пошевелиться, а так не хотелось. Чувство, правильное и нездешнее, не покидало. Девушка боялась, что как только она откроет глаза, пелена спадет, все ее догадки и ожидания развеются, а металлический холод окажется полом ее комнаты. Круг замкнется. Руки затекли, ноги тоже. Неимоверных усилий стоило выбраться из частично согревающего полога волос. Минутку! Она села так резко, что тошнота и головокружение вернулись. По глазам ударил яркий искусственный свет коридора. Никаких замков и коварных планов по ее задержанию, Исгерд просто рухнула в обморок.

Как только первые болезненные ощущения прошли, картина сложилась четче некуда. Локи заставил Тессеракт работать. И тот вырубил ее, барьер, который сдерживал ее силы и, Хель его знает, что еще натворил.

***

Нью-Йорк все глубже погружался в хаос. Центр города пылал. Сирены полиции сливались в унисон со скорой и пожарной службой. Взрывы, звуки разбивающегося стекла, ревущих моторов, скрежет металла. Страшная и красивая музыка. Красоте по сути все равно. Ничего она не спасает, потому как возникнуть может на пепелище массового убийства. И не только современное искусство тому доказательство.

Поэзия разрушения ширилась по улицам, забирая жизни. Мстители героически сражались за то, во что верили. Локи стирал с лица земли то, что ненавидел. Картину эстетически совершенного Конца света нарушила фигура, появившаяся на Башне Старка. Девушка с невероятно длинными медовыми кудрями в потасканной футболке, собственности этого самого Старка, с обложкой одного из старых альбомов Def Leppard смотрела на пылающие руины города, который любила.

– Какое бы наказание не придумал для тебя отец, Локи Одинсон, будь уверен, я добавлю от себя лично, - сказала она в беспокойное небо над Яблоком и пошла туда, где раньше было высокотехнологичное жилище Тони. – Да, я тоже не в восторге от такого вида архитектуры, но фасад был весьма сносным, - вздохнула девушка, оценивая ущерб.