Он замялся, пытаясь то ли придумать объяснение, то ли подобрать слова. Судя по акценту американец, кореннее некуда *если не считать индейцев*, а с лексическим запасом проблемы. Пока Роджерс решал проблемы вербально-лингвистического характера, Тони, который ими никогда не страдал, решил вернуть долг сестринской тирании:

– Следы воссоединения говоришь? Тебя тоже выбросить? В окно? Мусоропровод? Что предпочитаешь, сестричка?

Лола злобно посмотрела на него вместо ответа. Стивен, который только было собрался сказать что-то, опять растерял все мысли, оставшись полностью обезоруженным новой информацией. И не удивительно.

– Еще одна Старк? – отрешенно спросил он.

– Значит, наше знакомство не задалось потому, что у вас со Старком клановые распри? Я – фон Моргенштерн до мозга костей, если тебя это утешит.

– Не думаю, - прыснул Старк. – Даже теряюсь, с кем у этого парня больше проблем: со Старками, с немцами или с девушками с оголенным прессом. Кстати, ты в отличной форме, детка!

Похоже, что Роджерс смерить Лолу с головы до ног не успел, и сделал это после слов Старка.

„Хоть кто-то в разговоре со мною помнит, что надо смотреть в глаза, - растрогавшись подумала Ло.
– И я опять вогнала его в краску. Это так умиляет”.

– Еще немного и я влюблюсь в твою милую застенчивость, - выдала девушка и поняла, что совершила признание вслух.

Для Тони сегодняшний день, как джек-пот, он так и повалился на диван со смеху. Баннер пошел пристраивать куда-то платье Лолы. Последующие события его интересовали, но он разумно предпочел наблюдать за всем на расстоянии. Стивен и так места себе не находил, а после этой глупой и необдуманной фразы готов был испариться на месте.

Телефон спас положение. Хоть раз в жизни он может зазвонить вовремя. Лола посмотрела на дисплей, и благодарность к спасителю возросла раза в два. Это был Свен из „Hockeys”. Поговорить с другом на вражеской территории, да еще и на родном языке! То, что доктор прописал.

– Привет! – с излишним энтузиазмом прокричала в трубку Лола. – Ты просто не представляешь, как ты вовремя спасаешь меня.

– Ты уже знаешь? Кто тебе сказал?

– Стоп! Что знаю? Кто сказал? Просто у меня тут случилась одна из тех ситуаций, которую американцы любят величать «awkward moment», а ты позвонил и, как первый рыцарь Круглого стола, спас меня от дальнейшего позора.

– Ого! А это уже интересно! Так в какие там неловкие ситуации ты успела вляпаться в штатах? Тебе матушки Европы мало? Или мы для тебя слишком консервативны?

– Ничего такого, просто мысли вслух – это плохо, вот и все. Так от чего ты порывался спасать меня? От драконов? Чудовищ? Модных бутиков? Если от последнего, то я еще не успела, но с радостью приму твою помощь. Прилетай!

– Уже. У нас с группой послезавтра концерт в одном из местных клубов, а сегодня автограф-сессии, радио и все такое…и спасать я хотел твою вечеринку. Так как? Помощь нужна?

– Я уже говорила, что люблю тебя? – радостно спросила Ло.

– А тебе еще непонятно, что мысли вслух – это плохо. Ничему не учишься.

– Приезжай, как только сможешь. Я найду тебе работенку.

– Пение, значит, уже не работа?

– Конечно, нет, это приятный бонус, дурачок! Целую, пока.

Лола мечтательно замерла с телефоном в руках: „ Немцы…наверное, я какая-то неправильная, ведь есть у девушек привычка западать на экзотику, искать горячих латиноамериканских мачо, заносчивых французских снобов или что-то в этом духе, а я люблю свое родное, „Hergestellt in Deutschland”*. Я немка и моя слабость – немцы. Может, это все из-за происхождения, тут хочешь не хочешь, а получишь предпосыл в генетический код о сохранении национальных черт. Но я так не считаю. Как можно не любить этих высоких широкоплечих красавцев с васильковыми глазами? Как можно не влюбиться в их милую непосредственность, за которой скрывается душа поэта? Как можно не любить хриплый и терпкий, как егермейстер, шепот мужчины, произносящего все эти до одури красивые уменьшительно-ласкательные слова? Я – ненормальная, и такое не лечится”.

Из пылких любовных мечтаний среди бела дня Ло вырвал голос брата:

– Нашпрехалась уже? Сюда давай!

– Не только нашпрехалась, но и группу на вечер нашла, - удовлетворенно промурчала Ло.

– И секс на одну ночь, - недовольно добавил Тони. Если бы Лола могла, то испепелила бы наглеца похлеще печи в крематории. – Ладно беру свои слова назад. Тоже мне. Они хоть не Бетховена с Моцартом играть будут?

– Рокабилли. Тебя устроит?

– Ладно, уболтала, - ответил он, но видно было, что остался доволен выбором Лолы и ее музыкальными пристрастиями. – Тогда, к работе!

– Момент, - Лола повернулась к Стиву.
– Не знаю, чем я тебя смутила или обидела, надеюсь, что в скором времени смогу загладить вину. А пока нам надо работать и как-то общаться, потому предлагаю начать все сначала. Привет, я Ло! – сказала девушка и улыбнулась.

– Стивен, - ответил он, улыбаясь, и поцеловал ее руку, хотя на этот раз Лола не ожидала от него подобного жеста. – Очень приятно, что в нашем обществе будет хотя бы одна дама.

– Потому что водка вконец развращает мужские общества, - процитировала Ло. Все удивленно посмотрели на девушку, пришлось объяснять. – Цитата из стихотворения одного из моих любимых поэтов. Стивен почти слово в слово повторил одну строку, а я завершила мысль другой. Тони, - обратилась она к брату, - у тебя есть что-то позажигательней? Включай на полную, потому что в гробовой тишине печаль берет работать.