Черные лодочки-«лубутены» подойдут для любого случая и одеяния. А когда захочется спуститься с каблуков на землю, можно смело разуться, и вас тут же подхватит на руки любой подвернувшийся под руку мужик. Проверено Патрицией Бэйтман.

Маленькое черное платье, но не от Chanel, а от Givenchy. Никто не придумал дизайна, лучше, чем Юбер де Живанши. «Декольте Обри» идеально, если вы хотите, чтобы ваш собеседник смотрел вам в глаза, но в то же время восхищался совершенным образом.

Chanel под номером пять, но, как мы уже выяснили, не парфюм. Костюм, винтажный, шерсть с шелком, с круглым вырезом, нашитыми карманами и рельефной выделкой. Хоть сейчас вешай на шею жемчуг и жди, пока изберут первой женщиной президентом США.

Стильный, в духе гангстерских 20-тых шерстяной костюм от Yohji Yamamoto с широкими укороченными штанами на подтяжках, может, и не совсем нетленная классика, но и жители ЛА далеко не всегда нуждаются в чем-то настолько теплом, так что от сезона к сезону он может вновь стать актуальным.

Кружевная блуза с коротким рукавом от Alexander McQueen – маленький бунтарь в коллекции, который сделает любой классический образ неформальным, немного готичным и совершенно индивидуальными.

Шелковое белье. В данный пункт коварно входит не один комплект, ведь девушке всегда жаль оставлять что-то настолько близкое к телу чужому человеку. Особенно, если оно новое. На этот раз в дорожный чемодан ушли Dolce & Gabbana.

Кожаная куртка Saint Laurent. Эди Слиман, придя в компанию, вызвал всеобщее дикое негодование и неистовую любовь Патриции Бэйтман, очаровательный подрыватель устоев. Каждой его чертовой вещи можно отдаться, не раздумывая, говаривала она не для печати.

И коробка с украшениями. Мисс Бэйтман была ярой поклонницей Dior, и после того как узнала, что Дейенерис Таргариен заделалась их лицом, готова была признать, что по части стиля она далеко не так же безнадежна, как по части актерского мастерства.

Плюс один – то, что мисс Бэйтман уносила на себе. Сегодня это было платье от Mark Jacobs в духе 50-тых с цветочным принтом, замшевые зеленые лодочки Jimmy Choo, широкополая шляпа Philip Treacy и родные Ray Ban Wayfarer, без которых под не особо дружелюбным калифорнийским солнцем не обойтись, если не хочешь заработать преждевременные морщины вокруг глаз. А Патриция Бэйтман хотела этого в последнюю очередь. Не хватало стать еще одним спонсором какого-то именитого косметолога, к которому в очередь за ботоксом и так выстроилось пол-Голливуда.

Патти аккуратно разгладила то самое кружевное платье, ставшее несчастливым предвестником разрыва, на постели Тода, в последний раз оглянулась на просторную гостиную с шикарным видом, взяла в одну руку чемодан, а в другую «Биркин», напичканную персональной электроникой, и спустилась к ожидавшему ее такси, которое должно было доставить ее в Санта-Монику. И это основательно портило предвкушение встречи с Робин.

Когда Робин услышала в телефонной трубке взволнованный голос подруги детства, то сразу поняла, что случай совершенно исключительный. В противном случае Патти (да, девочкам можно называть друг друга так, как нельзя мальчикам) ни за что на свете не приехала бы жить в Санта-Монику. Пусть даже на несколько блядских дней.

В последнее время мисс Уильямс (которая ненавидела свою фамилию в сочетании с именем) переживала тот период, когда хочется сделать шаг вперед, но получается только влево.

Заниматься всем и ничем не заниматься было для Робин естественным положением вещей. У нее было множество интересов, которые сопровождались целями благородными, но уж больно размытыми. Так что девушка действительно надеялась, что приезд подруги поможет внести ясность во всю эту смуту.

Уже два года она жила в небольшой, светлой квартире, которая принадлежала ее старшему брату. Он появлялся в городе несколько раз в год и чаще всего останавливался у очередной своей любовницы-модели. Что очень удобно, когда ты фотограф, работающий с самыми крупными модными изданиями по всему миру.

Конечно, малышка Робби благодаря таким семейным узам имела некоторые связи в модельном бизнесе, а красота, которую она унаследовала от мамы с папой, только помогала в продвижении по службе на high fashion Олимпе. Местные дизайнеры мечтали наряжать девушку в яркие купальники и делать «влажные» снимки на краю бассейна, но Робин видела себя на обложке Vogue USA и плевать, что в ней не было ничего от знаменитой «странной красоты» моделей Valentino.

Помимо мечты стать топ-моделью по-американски (Тайра Бэнкс бы похвалила это рвение), Роббс любила музыку. Не настолько, чтобы серьезно заниматься на гитаре, которую подарил ей бывший парень, но настолько, чтобы играть на ней в местной регги-банде.

Музыка солнца, репетиции до утра ради выступления в маленьком клубе, где всем плевать на музыку и не плевать на количество алкоголя и травки. Плюс симпатяга фронтмен с дредами и покрасневшими от дыма карими глазами. В любом случае это было весело. И у нее были мысли стать звездой. В конце концов, где еще она сможет стать звездой регги, если не в Лос-Анджелесе? Не на Барбадос же ехать!

Как типичная представительница знака Близнецов, Робин могла оправдать все что угодно. Свою лень, неопределенность и мечтательность, которая делала ее большим ребенком, частенько раздражая при этом ее саму.