Их жизнь — череда ярких вечеринок и мужчин, которые сменяют друг друга чаще, чем модные дома выпускают новую коллекцию одежды. Жизнь в таком ритме не позволяет промедлений, чувства мимолетны, а бывшие становятся древней историей уже на следующее утро. В таком мире думать о чувствах непозволительная роскошь. Остановиться лишь раз — и пропасть в хитросплетениях отношений Лос-Анджелеса, где темное прошлое, хищно оскалившись, уже поджидает в тени неопределенности.
========== Предисловие, в котором кто-то порядочно облажался ==========
Вы только посмотрите, кто это в срочном порядке пакует свои шмотки в дорожный чемодан от Globe-Trotter?
Это Патриция Бэйтман, и она нехило так облажалась. Еще вчера она жила в прекрасном доме у Кресент парка в Плайя Виста, каждый день перед работой тренировалась в бассейне, не желая потеть с прочими сотрудниками в спортзале, наслаждалась всеми прелестями Кремниевого берега и, что самое главное, ни цента не платила за все эти удовольствия.
Нет, Патриция не очередной рано выдохшийся технический гений, которого выперли из бурно развивающейся компьютерной компании за ненадобностью. Она колумнист в The Hollywood Reporter и частый завсегдатай всех местных тусовок. Компьютерный задрот – ее парень, бывший парень, который с самого утра разбудил несчастную отсыпавшуюся после очередной вечеринки девушку и недвусмысленно показал ей на дверь. Гребаный интернет распространяет последние сплетни хуже заразы.
Она всегда была осторожна. Зная механизм работы медиа, виртуозно уворачивалась даже от самых невинных подозрений. А тут такое. Фото, на котором вокалист Imagine Dragons держит свою ладонь на внутренней стороне бедра девушки под и без того коротким платьем, шепча ей что-то на ухо, выглядит вполне однозначно. Патриция улыбается и гладит Дэна Рейнольдса по щеке. Смотря на его тупую рожу с жутким квадратным подбородком, она вообще удивилась, как могла на такое клюнуть. Всему виной «Маргарита» и выкуренная с кем-то из ассистентов Трины Терк марихуана.
Да и Тод, ее бывший парень задрот, сам был во всем виноват. Опять пытался вытащить ее на задротскую вечеринку, познакомить с нужными людьми, помочь карьере. Этот идиот за три почти безболезненно счастливых месяца совместной жизни так и не смог уразуметь, что Патти вполне устраивала жизнь, полная алкоголя, тусовок и беспорядочного секса, о котором он не догадывался.
Патриция Бэйтман была зла, не настолько как ее тезка из романа Брета Истона Эллиса (вот он удивился, когда девушка впервые отрекомендовалась ему как сотрудник The Hollywood Reporter и попросила комментарий), но порядочно. Злило ее не то, что отныне она в свободном полете. Так даже лучше, Тод был навязан бывшим редактором ее отдела, но она давно почила где-то на дне пищевой цепи. Не прошло и полгода, как ее съела молодая и еще более амбициозная акула. Бэйтман была в бешенстве потому, что ей действительно нравился этот очаровательный тихий район, где можно было отсыпаться после сумасшедших ночей на Голливудских холмах. Она была готова даже взвалить на себя аренду, если бы не несчастный задрот. Он был настолько не приспособлен к жизни, что Патти вообще удивлялась, как он выжил в этом суровом мире. Такой парень вряд ли нашел бы подходящее жилье на динамичном рынке недвижимости ЛА и за полгода.
Она покидала Плайя Виста исключительно из жалости. И эта жалость дорого ей стоила. Переезжать пришлось на скорую руку, и свободно было только у Робин. В жуткой хипповской Санта-Монике, где половина населения до сих пор не отошла от дури, которую курила на Вудстоке.
Сам переезд ее совершенно не страшил, она привыкла менять квартиры, как перчатки. Был у Патриции Бэйтман период любования собственной значимостью и популярностью, она умела закатить вечеринку на ровном месте. И через полчаса там оказывались самые отвязные тусовщики Города Ангелов. Девушка умела держать марку, и далеко не все радовались соседке в духе современной Холли Голайтли. И сама Патти пресытилась бардаком у себя дома, научилась выносить праздник за двери и наслаждаться тишиной личного пространства.
Мудрость снизошла на нее не через год или два, а много позже, и потому она превратилась в гуру скоростных сборов и переездов. О ее правиле десяти плюс один можно было бы написать офигительную колонку с небывалым отзывом, но Бэйтман ревниво хранила самые важные из своих тайн. Она могла рассказать о малоизвестных брендах нижнего белья из тончайшего шелка или сдать хорошую распродажу La Perla, но не лайфхаки, которыми имеет право пользоваться только она.
Благодаря этому правилу парни порой спохватывались только через неделю после выезда девушки. Она не заморачивалась, разворачивая масштабные сборы. Если кому-то надо освободить квартиру, пускай занимается этим сам любым из возможных способов: сжечь вещи на ритуальном костре, отдать новой любовнице или дрочить на нижнее белье. Патти казалось, что Тод выберет последний вариант. Бедный принципиальный мальчик.
В мировоззрении (да-да, дорогие читатели, в пустой жизни фешн-журналиста иногда встречаются сложные философские понятия) Патриции Бэйтман вещи были бренны, как молодость, коллекции третьесортных выскочек-дизайнеров, Джастин Бибер с Майли Сайрус и подавляющее большинство людей, с которыми она общалась по работе. Бренны, но порой необходимы, чтобы удовлетворять за их счет собственные потребности. Жутко, неприятно и порой вгоняет в депрессию, но таков ее мир. За яркой мишурой – пустота.
Какой бы жопой не казался окружающий тебя мирок, как любила выражаться Патти, в нем всегда можно найти плюсы, ведь жопа жопе рознь. «Красивая мужская задница – это то, на чем держится весь мир», – написал Стивен Кинг и, черт побери, это Мысль. Среди явных плюсов своего положения Бэйтман выделяла в том числе и такие:
Быстро взлетел – быстро сгорит. Сентенция, основываемая скорее всего на мифе о Дедале и Икаре, в реалиях голливудской жизни расшифровывалась довольно просто. Сегодня знаменит – завтра забыт. А это обещало вечный круговорот знакомств и лиц, чтобы ни одно не приелось аж до тошноты. Старожилы, в основном, были достойны более пристального внимания, хотя бы потому, что были достаточно умны, чтобы задержаться.
Люди, которых ты знаешь днем, не те, кого встречаешь ночью. И это касалось не только двух различных кругов общения. Порой один человек в кабинете на интервью или на фотосессии был воплощением ответственности и профессионализма, а в клубе глотал один шот за другим и в конце вечера уходил с женщиной, больше похожей на тайского транссексуала.
Нет ничего незаменимого, кроме Signature от Michael Kors. Заменить можно все: работу, вещи, людей. Только не аромат, узнаваемый, обволакивающий, идеальный. Ни одна вещь, сшитая по меркам, не станет таким же вашим продолжением, как дорогой парфюм.
И, следуя последнему правилу, в чемодан для эвакуации попадали только самые достойные.
501-ый Levis и их же ковбойка. В таком виде можно было заявиться хоть на прием к президенту Обаме, «ливайсы» вряд ли оскорбили бы и королеву Великобритании и дальше по списку. Удобно, просто, неубиваемо. А с номером три еще и неотразимо.