Невольно заулыбалась и я.

Пристыжено опускаю взгляд.

– Гад ты, Кузнецов… пришел, так хоть бы раньше, или позже…

– Я почти с самого начала и сижу…

Обмерла я, округлив очи.

– И не уснул? – язвлю, осмеливаюсь выстрелить ему взором в очи.

Улыбается победно, что всё же смог пробить мою злость. Вдруг шаг – и обнял меня, притянул к себе… отчего тотчас плюхнулась ему на грудь.

Задыхаюсь, захлебываюсь… ароматом, теплом, чувствами…

Несмело подвожу голову вверх, отчего губы оказались до неприличия близко. Мурашки по телу.

– Всё хорошо там, - внезапно продолжил, немного отстранившись.
– Да, косячный конец, но в остальном – твердый пятак.

– Х**к, а не пятак, - ржу с него.

– Че ты материшься… как сапожник? – вдруг не то язвит, не то воспитывает. Глаза в глаза.

А я уже дрожу в его объятиях неприкрыто, не в силах играть – растаяла, размякла, поплыла от его грубой, повелительной, но нежной хватки.

– Вам можно, а мне – нельзя, так? Или что? …не нравится – не общайся, - обижено рычу, пряча взгляд (а голова уже пошла кругом от внезапного, словно бомба разорвавшегося, счастья).

– Ну, ладно… не дуйся, - приблизился, игривым шепотом на ухо: - Может, по кофейку?

– Ага, - ехидничаю. – Осталось еще пропустить объявление результатов.

Глаза в глаза. И вновь губы на расстоянии дыхания.

– Тогда, хочешь… здесь стой, а я принесу? – улыбается паршивец.

Мысль, что придется от него оторваться – сродни Армагеддону.

– Кузнецов, зачем ты здесь?
– попытка сменить тему, удержать.

Ржет пристыжено, еще миг – и пристальное мое внимание заставляет замереть, смириться в давлением:

– Хотел свою «ученицу» поддержать.

– Поддержать? – бросаю едкое, смеюсь.

– Ага, - ухмыляется злокозненно.

– Я и чувствую, как ты поддерживаешь, придерживаешь, удерживаешь…

– Отпустить? – колкое, с издевкой.

Скривилась, проглотив удар.

Стыдливо прячу очи.

– А если честно? – пытаюсь не уступить, не признать окончательно свою капитуляцию под его всепоглощающим напором. – Зачем здесь?

– Соскучился…

– И прямо сегодня, сейчас…

– Так повод есть.

– А как же принципы? Как Кисель?

– В смысле? – обмер, ошарашенный. Хватка невольно ослабилась, руки едва ли уже удерживаются на моей талии. – Вы же вроде… уже не того? Он…

Понимаю, вмиг понимаю, к чему ведет.

Жестоко смеюсь – не над ним, над собой… тупоголовой и позорной.

– Если Киселев тр**ает всё подряд, еще не значит… что мы с ним не вместе.

Обомлел, лицо вытянулось.

Вдруг рыкнула дверь за нашими спинами, послышался шепот Шурки:

– Лесь, бегом иди сюда…

Оборачиваюсь – вмиг выпускает из объятий, отступает в сторону ошеломленный Кузнецов.

– Что там?

– Что-что? – раздраженно шипит подруга. – Иди давай!

…

«Пять»… реально, с*ка, «пять».

И я даже не знаю – это заслуга Бори и его «проплат» (всякое возможно в нашем мире), или моя собственная – но факт есть факт… и за все страдания-старания… мне уже плевать и я рада.

Мигом оборачиваюсь назад, в конец аудитории – в надежде… что мой Борясик не поверил мне, не повелся на мой бред (сварганенный на нервах, на эмоциях, в плену помутневшего разума от радости)… и остался до конца, захочет выслушать меня, или «образумить», как вдруг словно молнией меня прошибло: нет, не ушел. Но зато рядом с ним у стены теперь нарисовался… и Киселёв… с огромным букетом роз.

С*ка… вот это точно уже… самая что не есть «с***, мать ****, б***ь».

***

Вылететь за дверь – и едва ли не матом, ором загнуть на Киселя:

– Ты-то, б***ь, что еще здесь делаешь?!!

– Не понял… - оторопел тот. – В смысле? – короткая пауза (его, моих жутких мыслей, рассуждений, прозрений, сомнений) и осмеливается продолжить, причем впервые так резко и откровенно: - Это ОН, - презрительно сплевывает, - что ОН здесь делает? – разворот к Борису.

Взбешенный взор на конкурента, скалясь от ярости.

Нервически сглотнула слюну, осознавая, признавая окончательно, кто здесь неправ… и что я… окончательно заигралась и вляпалась в самое жуткое… д*рьмо.

Вернее, сама его замесила.

Опустить голову.

– Он… как руководитель… - тихо, неразборчиво, себе под нос, позорно оправдываясь, выдавливая чушь, - преддипломной практики…

– А я, б***Ь, ТОГДА КТО? – рявкнул на меня Артем.

– Потише, - вдруг вклинивается Кузнецов, отдергивая за рукав товарища.