– Кто она? Как ее зовут?

В душе Оли происходила борьба. Нет, явно эта тварь что-то замышляет и пытается отвести от себя ее гнев. Нет и не может быть у Скворцова другой женщины! Это наглая ложь. Надо непременно узнать имя еще одной любовницы мужа, а потом довести задуманное до конца. А может оставить эту дурочку в покое? Но ведь она сказала, что будет бороться за него. Но с кем?

Тем временем Настя вновь закурила и выдохнув дым, ответила:

– Элла.

– Что за Элла?

– Литвинова. Так кажется ее фамилия по мужу. Девичью я не помню, хотя Лера и называл мне ее.

Оля задумалась. Что-то давно забытое начало шевелиться в сознании. Элла... Весьма редкое имя. И она его уже когда-то слышала. Не Богданова ли это Элка, которая училась с ними в параллельной группе. Да, когда-то Скворцов бегал за...

– Может Богданова?

– Вот, вот. Богданова, - словно обрадовалась Настя.

– Та-а-а-к, - протянула Оля и представила яркую брюнетку с короткой стрижкой. Поговаривали, что после универа Элка очень хорошо вышла замуж за дипломата и уехала за ним то ли в Корею, то ли в Китай. Значит, она вне игры. И главная помеха все же эта безмозглая студенточка. И она опасна. Она не даст им с Валеркой спокойной жизни. Она будет преследовать Скворцова. А если она надумается забеременеть, а он не захочет отказаться от ребенка и повесит байстрюка на свою шею и всю жизнь будет платить алименты. И судя по наглости этой дряни, она не будет довольствоваться малым. Она будет требовать все больше и больше, забирая у Юли и Дениса то, что по праву принадлежит им.

Оля почувствовала, как противный ком опять начал разрывать ее горло. Нет! Она покончит со всем здесь и сейчас!

Скворцова рванула замок своей сумки, выхватила пол-литровую банку с серной кислотой и крутанула крышку. Настя недоуменно наблюдала за действиями Оли. В ее больших глазах появился страх. А Оля резко вскочила с места и выплеснула содержимое банки в лицо юной любовницы мужа. От дикой боли та громко закричала и схватилась руками за лицо, которое прямо на глазах превращалось в кровавое месиво.

Оля стремглав бросилась к выходу. Она бежала по коридору общаги, а в ее ушах стоял дикий и страшный вой соперницы. Потом он затих, а Скворцова перешла на быструю ходьбу. Ей опять повезло. Она никого не встретила ни в коридоре, ни на лестнице. Только оказавшись у машины, Оля сделала короткую остановку, чтобы унять сиплое дыхание, которое вырывалось из ее груди. Когда дыхание стало ровным, Скворцова села в машину и положила руки на руль.

– Что ты так долго? Я уже хотела идти тебя искать, - начала возмущаться Юля, которая сидела уже на переднем сиденье, по-прежнему не выпуская айфона из рук.
– Ты знаешь сколько уже времени? Я уже есть хочу...

– Пристегнись, доченька, - тихо попросила Оля и поразилась как буднично прозвучали сейчас ее слова.

– Хорошо, мамочка, - легко согласилась Юля и даже не пошевелилась, чтобы накинуть ремень безопасности.

Оля никак не отреагировала на непослушание дочери и механически отъехала от общежития. На душе было спокойно. Ни сожаления, ни раскаяния, ни жалости к любовнице мужа она сейчас не испытывала. В голове было пусто, а глаза словно остекленели. Косточки пальцев, крепко сжимавшие руль, от напряжения стали белыми. Таким же мертвенно-бледным было и лицо, которое застыло словно античная маска, выражающая гримасу удовлетворения.

(Продолжение будет).

1