— Это ты так пытался меня задеть? Извини, я не особо страдаю от того, что у меня нет бесполезных сопляков, вроде твоего сына. — Мукуро нетерпеливо выдохнул, касаясь рукой возбужденного члена. — А теперь, будь добр, займись делом и приоткрой рот.

Хибари напряженно смотрел на него, стиснув челюсть, и не двигался. Это действительно начинало надоедать.

— Не знаешь, что делать?

— Не знаю. Из нас двоих ты извращенец.

— Ладно, можно потратить на ликбез пару минут, — решил уступить Мукуро. — Для начала неплохо было бы смочить его, не думаешь? Тебе же легче будет. Поработай языком.

Он легко потянул его за волосы, но Хибари уперся руками в его колени, отстраняясь.

— Ты ведь может исполнить свои больные фантазии и без этого, — процедил он, поджимая губы.

— Кея, мои больные фантазии заключаются сейчас в том, чтобы ты мне отсосал. Мне не хочется, чтобы это произошло как в прошлый раз.

Хибари передернул плечами. Мукуро тогда использовал его на полную, и даже большая вероятность того, что он может лишиться ценного органа, не особо его испугала. Правда, ему пришлось попотеть, чтобы заставить его расцепить челюсть, а потом еще и держать их открытыми. Вряд ли тогда он испытал огромное удовольствие.

— Не беспокоишься о том, что может сработать рефлекс, и я просто сомкну зубы?

— Меня умиляют твои попытки меня напугать, но ты помни, что мои раны — раны твоего сына в той же мере.

— Лишившись члена, он не умрет.

— Как жестоко. Но я думаю, что ты не навредишь ему таким гнусным способом. Единственный рефлекс, который ты можешь себе сейчас позволить, Кея, — глотательный.

Хибари отвел в сторону взгляд и, тихо вздохнув, закрыл глаза. Мукуро тоже прикрыл веки, шумно выдыхая, когда Хибари склонил голову и послушно провел горячим шершавым языком по всей длине напряженного члена. Видимо, у него пересохло в горле.

Мукуро надавил рукой на его затылок, скользя влажной от выступившей смазки головкой по сжатым губам, и со свистом втянул сквозь зубы воздух.

— Открой рот, — потребовал он и нетерпеливо двинул бедрами навстречу. Хибари подчинился, стиснул в пальцах сползающую обивку дивана, зажмурился. — Открой глаза. — Мукуро хотел видеть его лицо, хотел видеть его боль, отчаяние, хотел заметить мольбу в глазах, но вместо этого он опалил его обжигающим яростным взглядом, и это было даже более прекрасное зрелище, чем он мог себе представить. Он толкнулся вперед, опасно скользя по зубам, утыкаясь за щеку. — Давай сам… — Хибари после непродолжительной заминки плотно обхватил губами его член и одуряющее медленно задвигал головой. Мукуро, запрокинув голову, сжимал в кулаке его волосы и прерывисто дышал, глядя на опадающие ветви сакуры, колыхавшиеся над головой. Перед глазами сладко плыло, тело пронзало короткими импульсами наслаждения и внизу живота сворачивало тугим узлом возбуждение. — Глубже, — приказал он, — глубже.

Он сам надавил, проталкиваясь в горло, и Кея схватился за его бедра, упираясь. Мукуро позволил ему откашляться и вдохнуть, а потом сразу же втиснулся до самого упора и продолжил двигаться. Хибари инстинктивно то сглатывал, усугубляя свое положение, то наоборот — рефлекторно выталкивал его, задыхался и мучительно захлебывался воздухом, когда Мукуро снисходительно разрешал ему отдышаться.

Наконец он отпустил его, и Хибари стремительно отпрянул, падая на пыльный пол, и его вывернуло чуть ли не наизнанку. Он тяжело уперся руками в пол, пытаясь собраться, и буквально выдавливал из себя рвотные массы, безуспешно стремясь очистить себя.

Мукуро посмеивался, глядя на него, и Кея почти был готов наброситься на него, чтобы сомкнуть руки на его шее, стиснуть так сильно, чтобы из горла хлынула кровь, и мерзкий смешок сменился на предсмертный хрип, но вовремя одернул себя, сжимая в бессильной злобе кулаки.

Если бы он был один… если бы не позволил себе такую слабость, как быть обычным человеком… если бы не послушал Саваду… Этого всего можно было избежать. В ушах закладывало от крика собственной гордости, бьющейся в агонии, и призраки прошлого наконец-то исчезли, но только потому, что заменились новыми.

— Мы еще не закончили, — склонив к плечу голову сказал Мукуро и похлопал по коленям. — Иди ко мне.

Хибари, скривившись, поднялся на ноги, продолжая откашливаться — горло саднило до рези в глазах. Он приблизился, оставаясь на расстоянии вытянутой руки, и Мукуро, схватившись за воротник его рубашки, потянул вниз, заставляя опереться руками о спинку дивана.

— Приятно осознавать, когда ты первый и единственный, — с улыбкой протянул Мукуро, прикусывая кожу на его шее.

Хибари молча терпел. Хотелось бы рассмеяться ему в лицо, разбить его самодовольство, но кроме Мукуро в его жизни больше не было мужчин. В целом, благодаря ему он вообще долгое время испытывал стойкое отвращение к сексу, и даже первая брачная ночь с Мей произошло спустя довольно длительное время после свадьбы. По сути, влечение и удовольствие от соития он в полной мере испытал только… с Хром. Он хотел бы представить ее, хотя бы немного сгладить чудовищное чувство отвращения, что испытывал в этот момент, но не получалось. Его корежило от каждого прикосновения, и он судорожно впивался пальцами в обивку дивана, борясь с желанием оттолкнуться и одним движением свернуть шею ублюдку.

Мукуро с силой дернул его на себя, подхватил под колени, усаживая на свои бедра, и откинулся назад, елейно улыбаясь.

— Подготовь себя, пожалуйста, — почти попросил он, и Хибари непонимающе нахмурился. Мукуро тихо посмеялся и, подняв руку, шевельнул пальцами. — Не подумай ничего такого, твое физическое состояние и самочувствие не особо меня волнует, но я не хочу испытывать неудобство. Но это все равно в твоих интересах.

— Я не буду этого делать.

— Да неужто? Может, подумаешь еще? Это ведь и в твоих интересах тоже. Конечно, это могу сделать и я, но… ты этого правда хочешь?