— Ну да… я немного чувствую, — смущенно ответил он, неудобно поерзав, — но это ничего, да? В смысле, ты же сказал, что… соскучился. Вот…

— Конечно, соскучился! — с жаром воскликнул Мукуро, зарывшись лицом в его волосы. Довольная улыбка с его лица никак не могла сойти. Да он просто везунчик! — И перестарался. Мне очень-очень жаль, но мне было безумно хорошо.

Катсу напряженно замер, почувствовав его дыхание на своей шее, и тихонько простонал, когда Мукуро прижался губами к коже чуть ниже затылка.

— Эй, мне вообще-то в школу нужно, — неуверенно одернул он, жмуря глаза и слегка отодвигаясь.

— Что-то всегда пытается нас разлучить. Горько.

— Перестань, я же всего до трех. Боюсь, что не получу достаточно баллов из-за прогулов. Если меня не допустят к экзаменам… будет плохо.

— Ну и что? Будешь работать на меня.

— Эй, ты вообще должен меня воспитывать и учить, а ты наоборот!

Мукуро растрепал волосы смеющемуся Катсу и подвинул к нему поднос с яичницей и беконом. Мальчик задумчиво уставился на завтрак.

— Отец терпеть не мог яйца, — признался он, заметно сникнув.

— Это потому что у него их более, чем достаточно.

Катсу прыснул, уронив вилку, и пихнул его локтем, принимаясь за еду.

Он только сейчас понял, сколько всего нового его ждет за пределами его прежнего скудного мирка, ограничивающегося домом, школой и скучной базой. Рутинный, серый мир лопнул и заиграл яркими красками, и ничего страшного в нем, оказывается, не было, как он считал прежде. И главное — у него появился Мукуро, с которым было уютно, спокойно и весело. Он словно выбрался из тюрьмы, и впервые познавал внешний мир.

Он старался, пытался соответствовать заоблачным требованиям отца, надеялся на жалкие крохи его внимания, мечтал увидеть его улыбку, хотел, чтобы он мог им гордиться… Так сильно старался, что забыл про самого себя.

Он никогда не чувствовал себя таким счастливым.

Мукуро наблюдал за ним, отчетливо понимая, буквально читая его мысли. Будь он чуточку добрее или отзывчивее, ему, может быть, стало бы его жаль, но, увы. Его раздражали эмоции Катсу, но он признавал, что это ему весьма помогало в выборе дальнейших действий.

— Я правда тебя люблю, Кота-кун, — протянул он как можно безмятежней.

Катсу с трудом проглотил последний кусок и кашлянул в кулак, с трудом скрывая счастливую улыбку. Святая невинность.

— Я знаю…

А самоуверенности ему не занимать.

— И я… тоже.

Он сам потянулся для поцелуя, и Мукуро с охотой ответил, приобнимая его за талию.

— Если ты так хотел избежать уроков, то я тебя разочарую — ты в школу все равно идешь. Хотя мне бы этого очень не хотелось.

Катсу вздохнул, крепко прижавшись к его груди, и наконец-то принялся собираться.

***

Лениво текли дни, похожие друг на друга своей однообразностью.

Альянс пытался следить за Вонголой, Вонгола шпионила за Альянсом, Вария потихоньку убирала потенциально опасные мелкие группировки, и запах грядущей войны чувствовался все отчетливей.

Катсу пребывал в эйфории, живя у Мукуро. Они много веселились, путешествовали по Японии, активно пользуясь способностью перемещения, и, бывало, сутками занимались любовью, после чего Катсу какое-то время с трудом мог передвигаться. Он дошел до стадии слепого обожания, буквально смотрел Мукуро в рот, и выглядел таким радостным, что порой невольно напоминал Ямамото.

Хибари так же успешно игнорировал его существование, никоим образом не вторгаясь в его новую жизнь. Мукуро от него отстал, и тот работал спокойно, позабыв о своих антидепрессантах. Иногда они с Катсу пересекались в коридорах базы, и он не удостаивал своего сына даже взглядом, из-за чего Катсу сперва сильно переживал, но вскоре смирился и научился не обращать на это внимание.

Хром будто зеркально отражала поведение Кеи и старательно избегала его самого, хотя он предпринимал вялые попытки выйти на связь. После всей этой драмы с его семьей Хром чувствовала себя неважно. Из-за переживаний — так она думала, пока не обратилась к Шамалу, чтобы он помог ей справиться с переживаниями и прийти в норму.

Трайдент внимательно взглянул на нее, когда она пришла к нему на второй прием, чтобы узнать результат исследования, и даже обошлось без привычных сальных шуточек и поползновений.

— Ну-с, милочка, поздравляю. Пять недель.

— В каком смысле? — вскинула она брови, продолжая приветливо улыбаться.

— А в каком еще может? — удивился Шамал, протягивая ей свеженькую историю болезни. Хром робко взяла в руки листы, но выронила их в тот же миг, как поняла, что именно он имел в виду. — Поздравлять будущего папу или нет? — спросил он, подбирая бумагу.