Это было невероятно, но отец, приложив к губам сжатый кулак, тихо посмеялся, а потом, присев, взял Ролла в ладони.

Катсу подошел к нему, робко улыбаясь, и снова погладил счастливого ежа по колючкам.

— Я научу, — сказал Хибари и, ненадолго призадумавшись, добавил, напряженно сдвинув брови: — Если хочешь. — Эти слова дались ему с явным трудом.

— Хочу! — быстро ответил Катсу, едва не выкрикнув это слово от переизбытка эмоций.

Хибари положил ладонь на его голову и неловко похлопал. Катсу, задрав голову, смотрел на него удивленно и растерянно.

— Давай… — Кея поджал губы и раздраженно уставился куда-то поверх его головы. Он немного помолчал и вновь абсолютно бесстрастно уставился на него. — Начнем сначала, — безапелляционно заявил он, ввергая сына в ступор, — как семья.

Катсу долго переваривал его слова, даже мотнул головой, проверяя ее наличие, и даже не успел ответить, как вдруг совсем рядом что-то взорвалось, и воздух заволокло едким густым дымом.

— Отец?! — кашляя и размахивая руками, испуганно окликнул Катсу и потерял дар речи, рассмотрев в пыли тонкий силуэт.

— Слишком громко, — раздался в наступившей тишине пугающий голос отца, но вот перед ним стоял вовсе не он. — За нарушение допустимого уровня шума ты будешь забит до смерти.

Катсу услышал писклявое пение школьного гимна, и откуда-то сверху опустилась маленькая желтая птичка, а в следующее мгновение он получил настолько мощный удар в челюсть, что упал на пол и проехал по ней несколько метров, раздирая пиджак и рубашку в клочья.

Болезненно зашипев, он приподнялся и изумленно распахнул глаза.

Перед ним стоял его двойник. А если быть точнее — Хибари Кея, только почему-то в возрасте ученика старших классов.

========== Глава семнадцатая. О ностальгии и прозрении ==========

Как только рассеялся густой едко-розовый дым, Хибари увидел перед собой Саваду и его пришибленную компанию, которые вытаращились на него, словно перед ними возник снежный человек.

— Х-хибари-сан?! — противным писклявым голосом воскликнул Тсуна, и Кея поморщился. Он уже давно успел отвыкнуть от его тоненького фальцета, беседовать с ним взрослым было гораздо приятнее.

— Это все тупая корова! — разбушевался Гокудера и сорвался с места, бросаясь в ту сторону, откуда доносился громкий рев Ламбо. — Ради Вас, Десятый, я убью его!

— Стой, не надо! — испуганно закричал вслед Савада и, бросив ошалелый взгляд на Хибари, кинулся за другом.

Ямамото, сунув руки в карманы, тихо посмеивался, наблюдая за ними.

— Вы хорошо выглядите, семпай. Вам явно не двадцать шесть, базука неправильно сработала?

— Кто знает. Мне нет до этого дела.

— Интересно было бы узнать что-то о будущем. Мы все еще интересно проводим время?

— Сказочно.

— Хах, это же просто отлично! — Ямамото широко улыбнулся, закидывая за голову руки, и Кее стало почему-то… странно. Он считал взрослого Ямамото все таким же ребенком, ни капельки не изменившимся за столько лет, но сейчас, видя перед собой его подростка… разница была колоссальна. По-настоящему. Улыбка не такая беззаботная, глаза смотрят по-другому, движения не такие отточенные и резкие… Здесь ему все еще интересна Вонгола, и он не предпочитает ей Варию, с которой сблизился в последние годы настолько, что порой они не видели его месяцами.

Что это? Неужто ностальгия?

Хибари усмехнулся, и Ямамото с любопытством на него посмотрел.

— Пять минут прошло.

— Я в курсе.

Стало быть, все идет так, как в недавнем случае с Занзасом. Базука швырнула его сюда, и он провел почти трое суток в этой реальности, в то время как его молодая версия носилась в будущем, доводя тамошнего Скуало до настоящего психоза. Пришлось подключать Ирие и Спаннера, чтобы решить проблему, и они блестяще справились с ней всего за неполный день. Остается надеяться, что в этот раз спохватятся гораздо быстрее.

Хибари прошел по знакомому до дрожи коридору, мимо шумных подростков, что так его раздражали в свое время, поднялся по лестнице, почти невесомо касаясь кончиками пальцев гладко отполированных перил, и разве что только не млел от удовольствия. Он очень, очень, очень давно не был в школе.

Вернуться в прошлое было приятно. В то время, когда все казалось таким легким, простым. Незыблемым. Когда он понятия не имел о таких чувствах, как любовь и ненависть, когда был одинок и свободен.

Хибари осторожно прикрыл дверь, ведущую на крышу, и на мгновение прикрыл глаза, наслаждаясь теплыми лучами солнца, ласкающими лицо. Слегка поддувал прохладный ветер, и со двора раздавались выкрики членов спортивных клубов — значит, время уже послеурочное.