«Девушка, передай за проезд!»

Он оборачивается, возмущённо говорит: «Я не девушка!»

А бабка и говорит: «Нашла, чем гордиться!»

Вот и у меня гордиться нечем. Все мужики завоеватели по натуре. Им интересно, пока недоступно. А потом этот интерес теряется. И ты уже для него никто, и звать тебя никак.

Рад, по глазам вижу! Ластится ко мне, плечико наглаживает.

Ладно, посмотрим, что будет!

========== Часть 17 ==========

Скажу честно, спать я ложилась с особенным чувством. Ещё бы: такой мужчина в моей постели! Он был под другим одеялом, на вполне приличном расстоянии от меня, и это , действительно, несколько охлаждало ту неимоверную энергетику, что исходила от него. Стас полулежал, приподнявшись на подушке, подперев затылок ладонью, смотрел на меня. Когда он был в ванной, я успела переодеться в длинную ночную рубашку. Уже при нём, скинув халат, юркнула под одеяло, повозилась немного, устраиваясь удобнее. Ночник пока не выключила. Лежу, молчу. И он молчит, смотрит. Потом краем глаза вижу: улыбается!

Пытаюсь изо всех сил сохранить серьёзную мину на лице. Ну, никак не получается! Улыбка расползается сама. И опять его «милая» подколочка:

– И, как ощущения?

– А ты знаешь, неплохо! – спокойно отвечаю, поворачиваю к нему лицо, смотрю прямо в глаза.

Потом мы оба , хрюкнувши от смеха, хохочем. Потом он улыбается, громко охая, укладывается на подушку головой, руки протягивает вдоль тела, легонько шлёпнув по постели ладонями:

– Ой, Глафира! С тобой не соскучишься!

– А с тобой не расслабишься! – подколола я его.

Стас дёрнул бровью, уже совсем успокоившись, вздохнул:

– Что, сильно напрягаю? – и как-то странно - вопросительно посмотрел на меня.

Я повернулась лицом к нему, дотянулась до его плеча, погладила ладошкой:

– Карпов, ты хороший! И мне очень нравишься. Я просто так ворчу, потому, что нарушено моё уединение.

Он опять на меня посмотрел, на этот раз очень серьёзно. Потом сказал:

– Странная ты, действительно! И, правда, совсем не врёшь. Это большая редкость.

– Да, я - странная, начиная с имени, - подтвердила я. – Знаешь, моя покойная бабушка по линии отца - Пелагея Брониславовна, была одержима старинными именами. Когда я родилась, она предложила папе и маме на выбор два имени: Глафира и Лукерья. Папа схватился за голову: «Что за любовь к старине? Неужели нельзя ребёнка назвать красивым современным именем?! Он хотел назвать меня Лилией или Анжеликой. Я была в младенчестве, как ангелочек! Не то, что сейчас!
– я усмехнулась, - Мама, не желая перечить свекрови, здраво рассудила, что имя Глафира звучит лучше, чем Лукерья, решилась назвать меня так. Папа же долго не соглашался, потом посетовал: «Ох, и наплачется девочка с таким именем!», но после всё-таки сдался. А потом привык. Не сговариваясь, родители стали звать меня на свой манер - Фирочкой. Ну, а меня, разумеется, никто не спрашивал. Удивительно, что когда я подросла, меня никто ни разу даже не дразнил!
– я замолчала.

Стас улыбался так хорошо, видимо, что-то вспоминал. Потом вдруг заговорил:

– А меня назвали Станиславом по-традиции, в честь деда. Отца моего звали Михаил Станиславович. Он кадровый военный был. Службу закончил полковником…

Карпов так увлечённо рассказывал про своё детство и юность, про отца и мать, про сестрёнку Аньку, что я заслушивалась, изредка спрашивая его о чём-нибудь. Я чувствовала: не каждый раз у него бывают такие моменты откровений, разговоры по душам. А потому, слушала его с особым удовольствием, понимая, что вот сейчас он - самый настоящий! Он видел во мне заинтересованного собеседника, раскрываясь передо мной с неожиданной стороны.

Он говорил и говорил, не мог остановиться. Словно очень давно ждал, что появится такой человек, которому можно будет рассказать всё. Ну, или почти всё. Разговоры наши закончились почти заполночь.

«Какой же он милый, славный! С чуткой, ранимой душой! Замечательный сын своих родителей, с серебряной медалью закончивший школу. Заботливый и нежный брат своей сестры! « - удивлялась я.

Потом Стас глянул на часы, спохватился:

– Ой, Глаш, заговорил я тебя совсем! Поздно уже, спать пора! – улыбнулся он, потянулся ко мне, нежно чмокнул меня в щёку, - Спокойной ночи, моя хорошая!

– И тебе - спокойной! – я погладила его ладонь с тыльной стороны, тепло посмотрела на него. Выключила ночник. Мы спокойно уснули.

Ночью Карпов пару раз пытался меня придвинуть к себе, но я, сквозь сон, отстранялась. В конце концов, проснулась я утром, чувствуя на своей шее его спокойное дыхание и его тёплую ладонь на своей талии…

========== Часть 18 ==========

Утро было стремительным и сумбурным. Стасу надо было в больницу, мне на работу. Я, как подорванная, носилась по квартире: на кухне вскипятила чайник, сделала чёрный кофе драгоценному подполковнику; обратно в спальню - заправила кровать; пока Карпов был в ванной, успела переодеться, на ходу кое-как накраситься. В коридоре, уже в верхней одежде, чмокнула Стаса в пухленькую щёчку: «Стасик, я побежала!», и выскочила из квартиры. На его обескураженное: «Глаша, ты куда?!» ответа уже не было – я летела ракетой к выходу уже по первому этажу. Про Масика я вспомнила только потом, когда штурмовала маршрутку. По закону подлости, не влезла! Маршрутка отъехала переполненная, а на остановке осталось ещё человек пять, кроме меня. Я с надеждой всматривалась вдаль, начиная нервничать: если я не уеду через пять минут – всё, на работу опоздаю! Но, как назло, ничего не было! Я разочарованно вздохнула, отвернулась в сторону. Неожиданно около меня просигналил автомобиль. Я подняла глаза: чёрная, блестящая «Инфинити» поравнялась с остановкой, прижавшись к обочине и грациозно , медленно остановилась. Дверца со стороны пассажирского сиденья гостеприимно распахнулась:

– Садись, торопыга! Так и быть, довезу! – я увидела иронично улыбающееся лицо подполковника.

– Стас! Ты мой спаситель! Спасибо!
– я не стала себя упрашивать, забралась в салон, захлопнула дверцу. Стас отвернулся, взялся за руль.

– Спасибо мало! Должна будешь!
– услышала я насмешливые нотки в его голосе.

Блин! Ну, это же Карпов! Чего я ещё от него могла ожидать? Тоже мне - одолжение сделал!

«Инфинити» плавно тронулась с места, увозя меня от завистливо - тяжёлых взглядов других опаздывающих пассажиров…

Карпов привёз меня, как раз, в то самое время, когда моя начальница, оставив свою «Тойоту» на стоянке, направлялась к дверям конторы. Она застыла, как вкопанная, на крыльце. Стас, явив образец галантности, заботливо открыл дверцу, взял меня за руку, помог мне выйти из машины. В своём элегантном чёрном пальто он был неотразим. Поцеловал меня в щёку, улыбнулся, шепнул мне «Пока!». Сел за руль, и быстро умчался прочь.

Начальница всё так же стояла на крыльце. Я торопливо кивнула ей: «Здравствуйте, Серафима Стефановна!» Она хлопнула глазами, растерянно поздоровалась со мной. Я, как мышка, юркнула в двери конторы…