Сотрудники притихли.

— Поскольку рабочий день никто не отменял, начну без вступлений и прочей лирики, — выступил вперёд коротко стриженый блондин среднего возраста, — меня зовут Веснин Алексей Петрович, заместитель начальника отделения, которому подчиняется ваша структура. Вместе с помощниками, психологом Зубаревым Антоном Александровичем, — жест в сторону долговязого шатена, — и инженером автоматизированных систем, Малиновским Виктором Юрьевичем, — кивок на брюнета, на чьём животе едва сходилась рубашка, — я буду разбираться в причинах пожара.

— Разве это не дело полиции? — с дальних рядов донёсся робкий голос, — они зря тут неделю всё проверяли?

— Мы получили копии протоколов людей в форме, но сочли выводы неубедительными, — цепкий взгляд льдисто-серых глаз задержался на каждом сотруднике, — впервые в филиале нашей организации едва не случилась трагедия. Четыре года назад вы рапортовали о завершении ремонта, прислали сметы и вылизанные до копейки отчёты. И что? Чудом не погибли три сотрудника. Сейчас на уровне Москвы решается вопрос о компенсационных выплатах для пострадавших. Со счастливчиками мы обстоятельно побеседуем в ближайшее время. Руководители предупредят.

Нина прикусила губу. Суровый проверяющий. Никаких добросердечных улыбок или сочувствия, меж бровей морщинка, на скулах играют желваки. Слово не то скажи, голова с плеч. Такой не пожалеет чувства девушки, выведает и про Слепцову, и про несостоявшееся чаепитие в рабочие часы. В пожаре Ракитина не виновата, но можно «пришить» нарушение рабочего режима. Психолог, скорее всего, выскажется о расшатанных нервах и, дай бог, не позвонит врачам. Только технарь промолчит, ему с людьми общаться не обязательно.

Алексей Петрович продолжил:

— На время внутреннего расследования забудьте про отпуска.

Женщины загалдели, но Веснин поднял руку.

— Все, кто должен был уйти по графику, пусть договорятся в отделе кадров о переносе. Вы ведь не хотите стать предметом особого внимания? Увольняться также не советую. У кого совесть чиста, будет добросовестно работать, а не бунтовать, — мужчина снял тёмно-серый пиджак, — или кто-то не согласен с рассуждениями? Не стесняйтесь, я выслушаю любого

В зале воцарилась тишина. Сотрудники косились в окно, изучали собственную обувь, толкали друг друга в бок, лишь бы не встретиться взглядом с проверяющим.

— Отлично. Тогда…

— Вы пренебрегаете нашими правами, — Нина узнала голос Даши. Закутанная в аметистовый палантин инспектор хмуро смотрела на Веснина, — расследования не должны противоречить трудовому кодексу. Да и презумпцию невиновности никто не отменил.

Сидрова мученически возвела глаза к потолку.

— Человек невиновен, пока не доказано обратное, верно. В законодательстве вы разбираетесь, это хорошо, — Алексей Петрович приподнял бровь, — можете поступить, как хотите, даже расторгнуть трудовой договор по согласию сторон, но в характеристике всё будет отражено в предельных подробностях.

— Вы меня не запугаете.

— И не думал. Но пока вы сотрудница фонда, обязаны работать в соответствии с внутренним распорядком. Сейчас он изменён. Позже начальники отделов раздадут распечатки и ознакомят вас под роспись, — он прищурился, — поймите, наконец, мы приехали не в игры играть, а разобраться в проблеме и навести порядок! Чтобы подобное никогда не повторилось! Ошибки в документах можно исправить, но человека воскресить нельзя! — проверяющий помрачнел. Ракитиной он напомнил орла перед броском за добычей, — в ваших интересах помочь расследованию и поскорее от нас избавиться.

Сидрова посмотрела на часы и что-то тихо сказала Веснину. Тот кивнул.

— Вопросы?

Зал промолчал.

— По очереди мы побеседуем с каждым. Сейчас все свободны.

Нестройной гусеницей сотрудники засеменили к выходу. Шептались, испуганно глядели на проверяющих. Потирая пульсирующие болью виски, Нина пропускала толпу. В отпуск девушка не собиралась, но переход на «военное положение» ударил не хуже кнута. Работа всё больше напоминала тюрьму строгого режима. Спасибо, наручниками к компьютеру не приковывают и ночевать не заставляют.

Скамьи около кабинета не хватило для всех клиентов. Двое уселись на отопительный радиатор, один устроился на полу. Сорвал объявление о платёжных реквизитах для категории предпринимателей и расстелил на свежевымытом кафеле. Выносившая из туалета пакет с мусором уборщица пробурчала под нос нечто нечленораздельное про умников, не способных оценить чужой труд.

— К вам можно? Простите, но мне ждать некогда, — женщина с грудой папок буквально подпрыгнула, когда увидела Ракитину.

— Заходите.