Но нет. Слон снова летит к своей планете. Он сделал флаг размером два на два фута, с символикой Объединенных Наций, на проволочной рамке, так что кажется, что он развевается на ветру. В древко поместил твердотопливную ракету, которая должна стартовать, когда флаг свернут. Он собирается сбросить флаг на антиматериальную планету с большой высоты, с самой большой, на которую я его уговорю.

Получится настоящий фейерверк.

И я лечу со Слоном. Я вооружился трехмерной телекамерой и заключил контракт с одной из крупнейших телекомпаний в изведанном космосе. На этот раз у меня есть повод для того, чтобы лететь!

Тау-Сети — маленький бледно-желтый карлик типа G0, вокруг которого обращаются четыре планеты. Строго говоря, ни одна из четырех не является пригодной для жизни. Две из них газовые гиганты. Третья снаружи не имеет атмосферы. Четвертая, последняя, — наоборот.

Эта четвертая планета по величине примерно равна Венере. У нее нет большой луны, которая оттягивала бы воздух, поэтому и атмосфера там похожа на венерианскую: плотная, горячая и химически агрессивная. Человек никогда не наметил бы ее для колонизации.

Но роботы не люди.

На протяжении двадцать первого и двадцать второго столетий их запускали исследовать ту область космического пространства, которая теперь называется изведанным космосом. Ими управляли сложные программы, но задача их была проста. Каждый должен был отыскать пригодную для жизни планету.

К несчастью, они были запрограммированы неправильно.

Их создатели этого не знали, Объединенные Нации этого тоже не знали, а на самом деле программы предписывали роботам найти пригодную для жизни точку. Обнаружив на определенном расстоянии от звезды, к которой его послали, какую-либо планету, робот выбрасывал зонд, который кружил над планетой, пока не находил на ее поверхности место, где состав атмосферы, температура и влажность воздуха и другие условия соответствовали заданным. Тогда робот посылал лазерный импульс в Солнечную систему, а Объединенные Нации в ответ посылали корабль с колонистами.

В отличие от роботов, корабли, везущие колонистов, не могли потреблять космический водород. Они несли запас горючего на борту. Это означало, что им требовалось много времени, чтобы добраться до нужного места, и на их рейсы не продавали обратных билетов. Такие корабли не возвращались.

Так, Наш-Успех заселили потому, что робот прилетел туда весной. Если бы он приземлился зимой или летом, когда ось вращения планеты проходит через главную планету, Процион, он зарегистрировал бы ветер скоростью сто миль в час.

Точно так же заселили Джинкс. Джинкс, на поверхности которого тяготение составляет 1,78, над которым густой воздух, а жизнь возможна на двух узких полосках земли посреди океана. Так же и на Эндсе, где вообще ничего нет. Сейчас на планете Джинкс, похожей на пасхальное яйцо, живут мужчины и женщины пяти футов высотой и пяти футов шириной, самые сильные двуногие в изведанном космосе. Они умирают молодыми от сердечных болезней.

Точно так же заселили Плато. Ближайший к Тау-Сети мир похож на Венеру во всем, кроме одного. Там есть гора, с отвесными склонами, в сорок миль высотой. На ее вершине располагается почти плоская площадка величиной в половину Калифорнии. Эта гора, вырастая из черной плоской поверхности планеты, поднимается в верхние, прозрачные слои атмосферы, где можно дышать. Пики, поднимающиеся из центра плато, покрыты снегом, с них стекают реки, которые падают с обрывистых краев плато в сияющий туман. Робот приземлился на Плато и решил, что в этом мире можно жить.

Прошло несколько столетий.

Дуглас Хукер поднялся над Плато, как звезда. Он был единственным обитателем четырехместного исследовательского корабля. Пятнадцать лет назад он похитил его у Объединенных Наций — у правительства Земли — и бежал на Плато. Вернуть корабль Хукер не решался: на Земле законы строже, чем на Плато.

Остаться на Плато он тоже не мог.

Его не в чем было упрекнуть. Хукера излечили от безумия, то есть сделали из него примерного гражданина. Робот-врач отрегулировал Хукеру обмен веществ, устранив биохимическую причину безумия. Два года психоанализа, гипноанализа и специальной обработки сделали свое дело: одни воспоминания Хукера были изменены, другие приобрели для него новое значение. Специальная обработка была направлена на то, чтобы Хукер не оказывался далеко от робота-врача и его обмен веществ не имел возможности разладиться.

Но он совершил на Плато ужасный поступок. Он не мог здесь остаться. Не мог вынести мысли, что когда-нибудь ему придется встретиться с Грегом Леффлером.

Оставленный им мир превратился из обширной белой равнины в белый мячик. Термоядерный двигатель на корабле Хукера горел ярче и жарче, чем любое солнце. Он потреблял водород из установленного на борту бака. Хотя на корабле имелся водородный насос — одна из первых безопасных моделей, — корабль летел недостаточно быстро для того, чтобы использовать космический водород в качестве топлива.

Когда Плато затерялось среди звезд, Хукер повернул на Вундерленд. Он давно решил лететь на Вундерленд — когда начал всерьез надеяться на выздоровление. Вундерленд — маленькая планета со слабой гравитацией; уютный мир, пусть и далеко от Земли. Техника там всегда отстает от времени на несколько десятков лет. Там наверняка обрадуются лишнему космическому кораблю, особенно такому новому, как у Хукера.

Его могут посадить в тюрьму, хотя он отбыл срок на Плато одновременно с лечением. Зато не убьют. Он согласен отбыть еще один срок: у него отличное здоровье. Хукеру восемьдесят семь лет, но организм крепкий, как у двадцатилетнего. На Земле очень хорошая медицина. Мужчины и женщины Земли ходят по тем дорогам, которые проторили три столетия назад, а их медицина обогнала их.