Если он будет двигаться по окраине города, то сможет добраться до деревьев. Деревья помогут ему подобраться незамеченным к стене, но ему это показалось слишком рискованным. Почему же Специальная полиция оставила только эту одну линию деревьев, очистив все остальное пространство вокруг Госпиталя? Наверняка там установлено много различных датчиков.

Он пополз по обнаженной скале.

Он часто останавливался. Двигаться таким образом было трудно. Но больше, чем физические неудобства, его мучил вопрос, что он будет делать, когда проберется внутрь. Госпиталь был большим, а он ничего не знал о его внутреннем расположении. Освещенные окна раздражали его. Они когда-нибудь ложатся спать в Госпитале? Звезды на небе светили ярким и холодным светом. Каждый раз, когда он останавливался передохнуть, Госпиталь, казалось, становился немного ближе.

Стена, окружавшая Госпиталь, тоже приближалась.

Она была наклонена наружу, и с этой стороны не было видно никакого входа.

Он был в сотне ярдов от стены, когда увидел провод. Крупные металлические колья поддерживали его над землей. Эти колья были высотой в фут и вбиты в скалу на расстоянии тридцати ярдов друг от друга. Это был оголенный медный провод, туго натянутый в нескольких дюймах над землей. Мэт не дотронулся до него. Он перебрался через него очень осторожно, стараясь наклоняться как можно ниже к земле, но одновременно не прикоснуться к проводу.

Из-за стены послышались отдаленные звуки сирены. Мэт замер на месте. Затем он повернулся и одним махом перескочил обратно через провод. Упав на землю, он замер без движения. Его глаза были плотно закрыты. Он почувствовал слабое онемение — заработал луч акустического парализатора. По всей видимости, он вышел из зоны поражения. Он рискнул посмотреть назад. Четыре прожектора обшаривали голую скалу в поисках его. Вся стена была буквально усыпана полицейскими.

Он поспешно отвернулся, испугавшись, что они заметят блеск его глаз. Послышались жужжащие звуки. Вокруг него в скалу впивались усыпляющие пули-ампулы с прозрачным химическим веществом, которое растворялось в крови. Этими пулями нельзя было стрелять так же точно, как свинцовыми. Однако похоже, одна из них скоро попадет в него.

Луч света нашел его. Потом другой. Затем и третий.

Со стены раздался голос:

— Прекратить огонь. — Жужжание усыпляющих пуль прекратилось. Голос зазвучал снова, скучающий, властный, ужасно усиленный: — Эй ты, вставай. Выбирай: либо ты выйдешь сам, либо мы тебя притащим.

Мэту захотелось спрятаться в норе, как кролику. Но даже кролик не смог бы вырыть нору в твердой пыльной скале. Он встал и поднял руки.

Не было слышно ни одного звука, и не было видно никакого движения.

Луч одного из прожекторов ушел в сторону. Затем — другие лучи. Какое-то время они беспорядочно двигались по скале, освещая ее ярким светом, затем один за другим погасли.

Усиленный динамиками голос заговорил снова. На этот раз он звучал слегка озабоченно:

— Почему сработал сигнал тревоги?

Ему ответил другой голос, едва слышимый в тишине ночи:

— Не знаю, сэр.

— Может быть, кролик. Хорошо, всем отбой. Фигуры на стене исчезли. Мэт остался стоять в совершенном одиночестве с поднятыми руками. Через некоторое время он опустил их и пошел прочь.

Человек был высоким и худым, с длинным, ничего не выражающим лицом и узким ртом. Его форменная одежда полицейского была такой чистой и так хорошо выглаженной, как будто бы он надел ее несколько минут назад в первый раз. Он сидел около двери скучая, но привыкнув к этому, — человек, который половину своей жизни сидел и ждал.

Каждые пятнадцать минут он поднимался, чтобы посмотреть на гроб.

Гроб, казалось, был сделан для Гильгамеша или Поля Баньяна. Он был из дуба, по крайней мере снаружи. Измерительные приборы, которые размещались вдоль одной его стороны, казалось, были откуда-нибудь украдены и прикреплены к гробу плотником средних способностей. Длиннолицый человек поднимался, подходил к гробу и смотрел на шкалы приборов. В конце концов что-нибудь могло идти не так, как должно было. Тогда ему пришлось бы действовать быстро. Но все было нормально, и он возвращался к стулу и продолжал ждать.

Мозг Полли Торнквист содержит информацию, которая тебе необходима. Как получить ее?

Мозг — это тело, а тело — это мозг.

Наркотики повлияют на ее обмен веществ. Они могут повредить ей. Ты бы все равно рискнул, но тебе не разрешается использовать наркотики.

Пытка? Ты можешь вырвать несколько ногтей, сломать несколько костей. Но дело этим не кончается. Боль повлияет на надпочечные железы, а надпочечные железы повлияют на весь организм. Длительная боль может иметь серьезные, даже непоправимые последствия для тела, которое необходимо для медицинских запасов. Кроме того, пытка неэтична.

Дружеское убеждение? Ты можешь предложить ей сделку. Ее жизнь и переселение в какой-нибудь другой район плато в обмен на необходимую тебе Информацию. Ты бы с удовольствием пошел на это, и, кроме того, банки органов полны… Но она не примет сделку. Ты видел подобных ей раньше и можешь судить об этом.

Поэтому ты устраиваешь ей короткий отдых.

Полли Торнквист чувствовала себя одинокой во всем пространстве. Даже больше, чем это, потому что вокруг нее не было ничего, что можно было бы назвать пространством. Ни жары, ни холода, ни давления, ни света, ни темноты, ни голода, ни жажды, ни звука.