Ветер усиливался, но чувствовалось, что это были последние его всплески, перед тем как улечься совсем. Дверь уборной со все большей амплитудой раскачивалась. Павел подошел, прикрыл ее и набросил крючок.

– Ну, ни пуха, - издали прокричал мастер.
– Сейчас трамвай подойдет, так что я тоже пошел.

Он ушел в ту же сторону, где еще мелькала в свете окон спина уходящего к остановке кочегара. Там светилась витрина киоска. Павел обернулся к котельной лицом и вошел внутрь. Ветер бросил ему вслед последнюю пригоршню снега. И затих.

Строго говоря, котлов было три: два в работе, третий - резерв. Справа от входной двери, стальной, надежной, снабженной засовами, располагалась еще одна, филенчатая, двустворчатая, с дырой, снятая, очевидно, из дома напротив и наспех приспособленная к косяку. Может, инструкция требовала отделять машинный зал от котельного, и дверь навесили лишь для того, чтобы инспектору котлонадзора замазать глаза. Потому что никогда они не закрывалась, да и в закрытом состоянии между створками оставалась щель шириной в ладонь.

За ней вращались насосы, обеспечивающие циркуляцию воды в системе. Под одним была небольшая лужа. Рано сбежал сменный, надо было заставить его сальник набить. Циркуляционных насоса было два. Третий - насос подпитки - подавал воду в систему, пополняя расход. Возможно, квартал не располагал горячим водоснабжением, и жители отбирали воду из отопительной системы для собственных нужд. Да и вообще вода имеет свойство из любой герметически закупоренной системы деваться неизвестно куда.

На бетонный пол были брошены доски, чтобы не наступать в лужу, чтоб кочегар мог подойти к кнопкам, а электрик - к электрощиту. Кабели и провода свисали соплями. Какое-либо заземление электроагрегатов отсутствовало, и Павел решил лишний раз в эту каморку не заходить. Как-то его уже трясло электричеством.

Вентилятор гудел в углу, подавая воздух на колосники. Короб принудительного поддува уходил под пол, и можно было проследить движение воздуха по завихрениям пыли - там, где в подпольном коробе образовались прорехи.

Павел вздрогнул и выругался: крыса метнулась, скользнула меж ног и спряталась за котлами. Он тут же разозлился на себя за свой испуг. С утра ему было что-то не по себе. Не стоит нервничать из-за крыс. Может, она ручная, мирная.

– Я забегу на минутку?

Какой-то юркий юнец, приоткрыв наружную дверь, заглядывал внутрь. Павлу лицо его не понравилось - именно своей юркостью. Словно крыса, мелькнувшая только что, успела обернуться им.

– Брысь, - сказал Павел, и незваный гость послушно исчез.

Павел прошел меж стоящих в ряд котлов и кучей угля, заготовленного для него сменным. Бытовое помещение было на две ступеньки выше, чем уровень пола котельной, и едва поднявшись на верхнюю и распахнув дверь, посетитель упирался взглядом в осколок трюмо. В бытовке вдоль трех стен стояли лавки, окружая дощатый стол, на одной из них была устроена лежанка. На столе - журнал сдачи-приема смен, заложенный шариковой ручкой на нужной странице. Павел эту страницу открыл.

Сменный расписался в сдаче. Последняя запись была развернута почти на страницу, но Павел не стал вчитываться. Буквы плясали буги, взявшись за руки или подперев ими бока. Может, лихорадило парня. Или обкурился немного. А может, по жизни почерк такой. Он сунул журнал в стол.

В стене, составлявшей фасад здания, было когда-то окно, ныне заделанное кирпичом. Под этим бывшим окном повисла батарея отопления, уцепившись за крюк, и стоял столик поменьше, а на нем - ламповый черно-белый телевизор. Кроме того, на этом столе была электроплитка, эмалированный чайник; пара мутных стаканов и графин (всё граненое) - возможно, из того же разоренного дома, что и дверь. По стенам висели картинки, какие обычно вешают в таких помещениях - голые бабы, Брюс Виллис, календарь истекшего времени и пр. А также 'Инструкция по технике безопасности для машиниста котельной'. Такую же днем совал ему мастер под нос. Кроме того - листок с телефонами. Пожарная часть, скорая помощь, милиция. Телефоны начальников. Сам аппарат со свернутым диском, где нужно было набирать 60 вместо 09 и наоборот.

Кстати: позвонить Томе. С Томой он дружно жил уже около полугода. А за три месяца до того, как появилась Тома, окончательно бросил пить. Он, путаясь в перевернутых цифрах, набрал номер. Говорить с ней было особо не о чем. Просто отметиться.

– Ты там осторожней, Паш, - сказала между прочим Тома.
– Слышал про Юрку?

Юрка, знакомый Борисова, был найден мертвым на куче угля месяц назад.

– Ты уже утомила, Том. Когда это было? В начале сезона. И где? Совершенно в другом квартале. Дискотеки там. Молодежь распаленная, буйная. А тут тихо, спокойно. Не ломятся. Номер?
– Он продиктовал он номер, нацарапанный гвоздем прямо на аппарате.
– Наверно, этот. Пока.

За стеной было раздевалка и душевая кабинка. Он, переоделся, облачившись в трудовые доспехи, взятые из дому. Сумку с едой бросил на лавку. Есть ему еще не хотелось.

– Эй! Ты один?

Парень в лохматой шапке сунул голову в дверь подсобки. Внимательно оглядел маленькое помещение. Слишком долго и слишком внимательно, хотя достаточно было беглого взгляда, чтоб убедиться, что кроме Борисова в ней никого нет.

– Один, - сказал Павел.

– Ну правильно, - сказал оглядчик.
– Напарник - я, а меня же нет.