— Вы часто таким образом приукрашивали события, свидетельницей которых были? — спросила Джудит.

— Да, это вошло у нее в привычку, создавать волнение из ничего, — зевая, сказала сидевшая напротив них Грейс.

— Не часто, — сказала Кэти своей горничной.

— Достаточно часто, чтобы сделать меня героиней деревни, — проворчала Грейс.

— Тебе нравилось быть героиней. Почему тогда вся деревня плакала, когда ты уезжала?

— Они просто махали мне, — Грейс довольно засмеялась. — Ну, хорошо, я действительно наслаждалась всем этим.

— Я не могу себе представить, как, должно быть, чего-то хочется, если долгое время ничего не происходит, — заметила Джудит. — С моей семьей всегда случается что-нибудь интересное. Да ведь мой дядя Джеймс и тетя Джордж в прошлом месяце отправились преследовать пиратов. И в конце лета мой кузен Джереми женился на воровке, которая, оказалось, была потерянной дочерью баронессы.

Кэти моргнула. Даже Грейс выглядела удивленной, затем закатила глаза и посмотрела на Кэти, как бы говоря: «Крошка так быстро переняла твои вредные привычки?» И это действительно звучало так, будто малышка немного приукрасила события.

Кэти было рассмеялась, но тут Джудит добавила:

— Вы приехали сюда, чтобы встретиться с вашими английскими родственниками?

Кэти замерла. Это была одна из тем, которую она не хотела затрагивать. В течение всего своего путешествия она намеревалась сделать это и с нетерпением ждала встречи с ними. И после того как они приехали в Англию, Кэти сразу направилась в Хаверстон, который, по словам ее матери, находился близко к родовому имению Миллардсов в Глостершире. Но как только очутилась там, она резко передумала.

— Она сделала это, — ответила Грейс девочке. — Только у нее не хватило мужества постучать им в дверь, и вместо этого мы направились в Шотландию.

— Мы не поэтому сюда вернулись, — сказала Кэти, раздраженная откровенностью своей горничной. — Это было только то, что мы должны были сделать, пока находились здесь, и теперь это то, что можно сделать в другое время или, возможно, никогда. Они, вероятно, даже не знают, что я существую. Кроме того, мы уже планировали совершить поездку по Шотландии.

— Как вы можете не хотеть встретиться со своей семьей? — пораженно спросила Джудит.

— Они отреклись от моей матери. Я никогда не понимала, неужели они больше не хотели иметь ничего общего со своим ребенком. Это было подло с их стороны, и я не уверена, что хочу поддерживать отношения с этими людьми.

Джудит кивнула, но Грейс, смотревшая в окно, внезапно сказала:

— Просто ты не хочешь связываться с ними. Это тот опрометчивый кучер, ехавший вниз по дороге, и если бы мистер Дэвис не заметил его, то не смог бы вовремя перевезти нас на другую сторону дороги, чтобы избежать столкновения.

Джудит посмотрела в окно и внезапно побледнела.

— В той карете едет женщина, которая похитила меня.

— Так значит, история Кэти была правдой? — спросила Грейс, мельком взглянув на Кэти и Джудит.

— Да, все так — ответила Кэти.

— Хорошо, похоже, она останавливается, — Сказала Грейс, все еще наблюдая за приближающимся экипажем. — Я предполагаю, что она хотела бы переговорить с нами.

Кэти сжала рот.

— Я бы также хотела с ней поговорить, и я не сдержусь и выскажу все, что я о ней думаю. Более того, мы доставим девочку домой к ее семье. — Затем Кэти сказала малышке: — Быстро нагнись так, чтобы она тебя не увидела, если попытается заглянуть в окно. И не беспокойся. Мы не позволим ей к тебе приблизиться и снова куда-нибудь увезти.

Бойд никогда не видел сэра Энтони Мэлори таким подавленным, каким он был вчера в Гайд-парке. Когда Бойд нашел его, мужчина был почти не в своём уме от беспокойства. Они нашли лошадь его дочери с другой стороны парка, и боялись, что она лежала где-нибудь в кустах, ушибленная, раненая или мертвая.

Мэлори даже не дал Бойду шанса сказать ему, что у него были новости. Он схватил его за лацканы сюртука и, приподняв, начал трясти. Мэлори был почти на шесть дюймов выше Бойда, и ему не составило труда сделать это.

— Где армия, которую вы, как предполагалось, приведете? — кричал Энтони на Бойда. — Проклятие, я отлично знаю, что у моего брата есть, по крайней мере, полдюжины слуг мужского пола в штате.

Обычно, Бойд не потерпел бы такого обращения с собой, и пустил бы в ход кулаки. Это была плохая привычка, которую он развил как самый молодой из пяти братьев, который редко добивался чего-либо от них, если не использовал свои кулаки. Но он понимал этого мужчину и знал, что это такое — обезуметь от беспокойства за родного человека. Брат Энтони, Джеймс, виновник беспокойства Бойда о Джорджине, был давно прощен. По большей части.