Мы стали любовниками на второй год моей работы в школе. В первый год я занимался выживанием и укреплением авторитета. Первое состояло из многочисленных допросов в аврорате, но мне основательно повезло: когда меня пришли арестовывать в Хогвартс, Альбус был на месте, и в первую очередь они связались с ним. Он сразу заявил, что я был его шпионом, не открывая, когда я им стал, и тем самым спас мне не только жизнь, но, вероятно, и честь. О методах аврората я был наслышан. По мне, так способы допроса светлой стороны мало чем отличались от способов темной. Изнасилования и пытки имели место и там, и там. Ко мне же, благодаря авторитету Альбуса, относились с неприязнью, но переходить границы не рисковали.

Укрепление моего собственного авторитета в качестве профессора зельеварения было задачей более тяжелой. Ученики с 4-го курса по 7-й помнили меня еще студентом. Некоторые из них имели счастье лицезреть инцидент у озера, где я, к моему собственному несчастью, играл, хотя и вынужденную, но главную роль. Однако способность быть одновременно в двух местах, угрожающий вид и снятие баллов, в конце концов, подействовали. Моими инструментами стали голос и умение язвить.

Со слизеринцами вышло даже легче.

Перед тем, как приступить к обязанностям декана, я составил список того, чего мне самому не хватало в школе. Оказалось, что очень многого, и в первую очередь –ощущения поддержки от декана и факультета. Так появилось правило номер один: слизеринцы - все за одного. Классические одиночки, привыкшие скрывать свои чувства, стали самым сплоченным факультетом Хогвартса. Важно было понимать, что собой представляет каждый ребенок, и я стал посещать родителей учеников, чтобы оценить домашнюю обстановку.

Кроме того, точно так же, как были запрещены публичные ссоры, я ввел правило никогда не ругать слизеринцев при других. Что бы они ни натворили, разбирательство всегда происходило за закрытыми дверями. Я ни в чем не уступал Минерве, отстаивая своих змеенышей до последней возможности, и они были мне благодарны. Неприязнь самой Минервы меня не беспокоила: я никогда не стремился притворяться там, где от этого не зависело выживание.

Во второй год я вступил с внутренней твердостью и ощущением, что, возможно, в этой жизни есть еще какой-то смысл, кроме того, чтобы дожидаться возвращения Лорда и появления в Хогвартсе Гарри Поттера.

К Альбусу я относился с благодарностью и бесконечным восхищением. Что касается его манипулятивной натуры и любви ко всяким долгоиграющим шахматным партиям с участием ближних, то это меня тогда не тревожило, да и сейчас я скорее опасаюсь за него, чем его самого. Его благосклонность обеспечена мне до тех пор, пока я полезен, а я с моими знаниями и опытом буду полезен всегда.

Возможно, он спас мне жизнь дважды: в ночь убийства Лили я думал о том, чтобы покончить собой. Он дал мне то, что вытащило меня: шанс сделать так, чтобы Лили отдала жизнь не напрасно. Но главное, что удержало меня на плаву: я почувствовал, что я ему нужен. Как поддержка, как союзник. Альбус тоже был безмерно одинок. И кому, как не мне, третьему по силе волшебнику в Англии - после Дамблдора и Темного Лорда, было дано понять это.

Годам к семнадцати я осознал, что в своем окружении не знаю никого, кто мог бы сразиться со мной один на один и не проиграть мне. Даже сейчас я мог бы выстоять против Минервы, Филиуса и Помоны, например, если они вдруг вздумают напасть на меня скопом. Сейчас это просто констатация факта, но тогда то, что мне нет равных - это было неприятное открытие. Об Альбусе я тогда не думал, потому что до него было как до луны. Его сила была настолько неизмеримо больше, что отказ от соперничества с ним выглядел вполне естественно.

Итак, я не знал, куда девать свою силу, и более того – я хотел большего. У меня не было цели завоевать мир, я искал знание ради знания, и, в конце концов, именно это меня привлекло к Лорду.

Политические лозунги «коллег» я не особо разделял. Мне казалось сомнительным переделывать мир с помощью насилия. Но, не скрою, в мои семнадцать мне было лестно, что меня, полукровку, допустили в чистокровное общество, и, наконец, оценили мои знания по достоинству.

Нетрудно догадаться, что я думал так до первых пыток и изнасилований, в которых меня пригласили принять участие. От второго мне как-то удалось отговориться брезгливостью, но наблюдать за забавами «коллег» приходилось неоднократно. А также готовить соответствующие зелья равно как для них, так и для жертв - чтобы мучения ощущались острее.

Как мне удалось не получить сексуального опыта к тому моменту, когда Дамблдор обратил на меня внимание – один Мерлин знает. Возможно, следовало бы поблагодарить уродливую внешность. И то, что большинство Пожирателей были малограмотными волшебниками и не знали о ритуалах передачи силы через секс, а сам Лорд, к тому времени, как я начал служить ему, уже, видимо, стал импотентом.

Конечно, я знал зелья, которые могли бы ему помочь, но рисковать собственной задницей не хотелось. Намеки со стороны Люциуса также были вполне откровенны, но мне удалось поставить его на место. К тому времени я понял, что единственный способ уцелеть в тусовке Пожирателей – занять место как можно ближе к трону, и, собственно, занял его. С моими знаниями это было нетрудно.