Его руки были холодны как лед, Александр будто вмиг постарел на десяток лет и теперь выглядел изможденным - плечи его опустились, весь налет ярости куда-то испарился, и перед ней был привычный мужчина, которого она обнимала каждую ночь…

– Ребекка, - позвал он как-то неловко, - я хочу признаться тебе кое в чем, - он опустил руки, словно отступил на шаг, опасаясь за ее реакцию.
– Я был не совсем честен с тобой. Я очнулся после комы не через месяц, а через две недели…

Она вовсе не изменилась в лице, не готовая принять этого признания после того, что вынесла, сколько слез пролила над ним, неподвижно лежащим в кровати и окруженным медицинскими приборами, которые якобы следили за его жизненными показателями. Ривка без комментариев просто развернулась и пошла к выходу, решив, что игнорирование ситуации причинит ей меньше боли, чем моментальная реакция - впадение в истерику.

– Ребекка… - он попытался взять ее за предплечье, но она резко скинула его руку.

– Не надо!
– она отскочила на шаг, словно испугавшаяся кошка; каждая клетка ее организма сейчас была взрывоопасна, и каждое прикосновение Александра только подстегивало ее к нервному срыву.

Та боль, о которой она старалась забыть, которая отошла на второй план после вестей о прибытии нибируанцев, вернулась обратно и усилилась стократ. То одиночество, попытка самостоятельно управлять анкийским миром полностью истощила ее, и Ривка едва сдерживалась, чтобы просто не упасть. Взгляд зацепился за вазу с цветами, и появилась даже мысль пустить ее в ход, как оружие. Всего мгновение, и ваза оказалась в руках Ривки и в ту же секунду разбилась между ней и Александром, никому не причинив вреда, разве что белые розы теперь лежали в осколках и луже на полу, вобрав в себя всю злобу и боль.

– Спокойно, Ребекка, - Александр протянул руку, но Ривка оставалась неподвижной, лишь лицо ее краснело от гнева.

– Как ты мог? Это была очередная проверка?
– ее голос звучал вроде бы спокойно, но в то же время угрожающе.
– Александр, ты все это время видел, как мне плохо и решил испытать меня? Это из-за отмены операции в Сирии? И сколько бы ты еще издевался надо мной, если бы не нибируанский беспилотник?

– Я знал, что общество Иштар связалось с тобой. Мне нужно было знать, что ты верна мне… Но ты слепо доверилась им!
– попытался оправдать он свой поступок.

– Какая верность, когда ты позволил мне остаться одной в этом мире? Я почти потеряла веру, что ты очнешься, а ты просто хотел убедиться в моей вере в тебя? После того как ты решил сдать Землю нибируанцам? У них были прекрасные уличающие тебя доводы!

– Мне казалось, что это уже решенный вопрос, и что ты согласна со мной, что вступать в войну - неверное решение, которое приведет к чудовищным последствием.

Он сделал шаг на сближение, и осколок вазы хрустнул под его ботинком, заставив Ривку вздрогнуть.

– Если ты уже все решил за нас обоих и раскрыл себя миру, то я тебе больше не нужна… - словно и не слушая его, произнесла она, уже не ведая, что несет.

– Что?
– только ахнул он.

– Должность канцлера более не имеет никакого значения, - говорила она вроде бы разумные, но совершенно неуместные слова.
– Я была всего лишь посредником, как до меня был им Геб, но теперь ты прекрасно справишься один.

– Не впадай в крайности, Ребекка!
– он готов был схватиться за голову, ощущая всепоглощающее чувство вины.
– Ты нужна мне как жена, и ты нибируанской крови, теперь твой статус куда более высок, нежели раньше. Ты не можешь все бросить, возьми себя в руки.

Она вложила во взгляд весь скепсис, на который была способна.

– Ты всегда так глух и слеп? Почему ты считаешь, что признавшись и извинившись, ты можешь считать, что дело сделано и всё в порядке?
– Ривка засмеялась, но он, привыкший к подчинению, похоже, не осознавал, что натворил; он всегда считал себя богом этого мира и, наверное, разучился понимать такие вещи, как обида, принимая ее за слабость.

– Хорошо, давай выслушаем твою точку зрения. Что ты собралась делать, отказавшись от должности? Если вознамерилась в своей глупой обиде, которая стихнет через пару дней, уйти от меня, то как ты будешь жить?
– бездушность его речей в последнее время уже не раз вводила Ривку в ступор; он говорил о своей любви к ней так легко, но были ли для него это просто слова или же истинные чувства?

– Зачем я тебе нужна?
– спросила она, не понимая, что же их так долго связывало.
– Ты не хочешь слушать и понимать меня, сейчас мне вообще кажется, что мы едва знакомы. За тебя ли я вышла замуж или я была просто ослеплена своей любовью к мужчине, который просто манипулировал моими чувствами?

– Я никогда не пытался манипулировать тобой, но ты знала, за кого ты выходишь замуж, когда давала встречную клятву. И я простил тебе неподчинение, постоянно прощаю, однако ты все равно не видишь разницы между нами. Я твой муж, но также я владею этим миром на законных правах, и именно я его создал, Ребекка.

– Ты пытаешься сменить тему, - бросила она, хотя давно уже пора было просто развернуться и уйти.

Однозначно бросить все и исчезнуть она не могла, потому что назад пути не было, и они оба это понимали, как понимала и Ривка, что после его раскрытия анкийцам и людям ей едва ли найдется дело. Будучи голосом Анкиа, канцлером, она хотя бы доводила до мира его требования, но сейчас… Что остается ей сейчас, когда тайны его личности больше нет?

– Теперь я бесполезна, и ты прекрасно это понимаешь.