Лицо Александра приобрело серьезность и долю грусти.

– Моя семья… - он вздохнул.
– У нас не очень хорошие отношения, и мы не собирались вместе уже очень давно. Я бы сказал, что они не хотят видеть меня также сильно, как и я их.

– Звучит так, будто вы сделали что-то плохое, и они отвернулись от вас, - заметила Ривка, но потом прикрыла рот ладонью, явно ляпнув лишнего.
– Извините, не мое дело.

Александр улыбкой принял ее извинения и, положив подбородок на кулак, сказал:

– Да, есть многое, что я хочу забыть и за что мне бывает стыдно и по сей день.

– Вы не создаете впечатления плохого человека, простите, анкийца, - поправилась она и придвинула к себе чашку чая.

Курсанты, проходящие мимо, не придавали какого-то особого значения тому, что декан ужинает со своей старостой, лишь одна девушка с Сиппура, кажется, Лейла, с интересом наблюдала за ними, поглощая праздничный вишневый пирог, приготовленный специально для оставшихся в академии до завтра.

– Какое же впечатление я создаю?

Она задумалась, внимательно глядя в его чуть усталые карие глаза, сейчас излучающие интерес и вместе с тем будто смеющиеся над ней.

– Вы спокойный и внимательный к мелочам, возможно, и впрямь пацифист. Иногда мне кажется, что вы очень устали. Но может, спустя четыреста лет на Земле и я буду такой?
– сквозь недолгую паузу Ривка чуть подалась вперед, шутливо изучая его.
– Мне кажется, что вы добрый.

– Вау, - он засмеялся.
– Добрым меня еще никто не называл.

– Я сказала что-то не то?
– она оскорбленно приложила к груди ладонь.
– Вы носились со мной, когда меня избили фараоны, спасли меня от дождя и холода в Тель-Авиве. Или это не проявление доброты?

– Тише, Ребекка, не так громко. Любой бы сделал то же самое, - не согласился он.
– Кто бы из ваших знакомых смог пройти мимо, когда вы остались на улице под дождем? Или не помочь вам, видя ваши травмы?

Может быть, он был и прав, но Ривка все равно видела в нем нечто большее, кроме пресловутого “не мог пройти мимо”. Александр чуть раззадорился разговором и уже не выглядел таким сонным, как вначале. Ривка вдруг почувствовала неловкость, вспомнив, как проснулась в профессорской комнате, а он держал ее за руку.

– Вы покраснели, - заметил он и придвинул к себе пирог и чашку чая.
– Я вас чем-то смутил?

– Я покраснела?
– она удивилась и тронула свою щеку, будто каким-то образом это могло скрыть ее нелепый конфуз.

– Это какая-то нетипичная для вас реакция?
– чуть насмехаясь, сказал Александр.
– Кстати, пирог неплохой.

– Я обычно не краснею… - ее фраза прозвучала несколько глупо, а чуть туповатый обескураженный вид рассмешил декана еще больше, да так, что некоторые студенты с ближайшего стола заинтересовались ими.
– Не смешно, - она придвинула пирог и вгрызлась в него, словно боялась, что Александр его отберет.

– Кстати, если завтра у вас не будет пассажиров, подбросите до Тель-Авива?

– Да, конечно. А почему у вас нет машины?
– поинтересовалась Ривка, только сейчас найдя это странным.

– Я не собираюсь надолго оставаться в Израиле.

– А как же Нью-Бабили? Мне казалось, вы любите преподавать, это видно по тому, как вы умеете заинтересовывать курсантов.

Он откинулся на спинку и сложил руки на груди.

– Я никогда и нигде не задерживаюсь надолго, постоянно странствую. Единственное место, где я задержался больше чем на пять лет - Германия, но это, скорее, потому что я не мог найти ответственного человека, который управлял бы компанией вместо меня, - он пожал плечами.
– Если я долго нахожусь в одном месте, это начинает угнетать. Есть всего лишь два места куда я, пожалуй, люблю возвращаться - это Израиль и Египет, не знаю почему, но меня тянет магнитом сюда и в Гизу. Наверное, интерес к истории.

– Должно быть, вы побывали во всех странах мира…

***

“С наступающим Рождеством, любимая, надеюсь, у тебя все в порядке”, - гласило сообщение от Бена.

Простая фраза, написанная на экране, была тревожной и какой-то безысходной, и Ривка всё больше окуналась в чувство вины, понимая, что совершила необдуманный поступок, впустив Бена в свою жизнь. Это была всего лишь попытка надышаться прежней жизнью. И хотя она, наверное, по-своему любила его, но не следовало идти на поводу у своих эмоций. Дана как назло улетела в Дублин, а Мин Чжи и Мин Чжун вместе с семьей - в Сеул. Остальных ей видеть особо не хотелось. Ривка достала из дорожной сумки виски, вытащила из тумбочки припрятанный пирог, который прихватила с ужина, коробку любимых шоколадных конфет и уселась на кровать сочинять поздравление Бену, хотя можно было просто позвонить. Но говорить ей не хотелось.

Она написала что-то про то, что скучает и желает ему и его семье всего наилучшего и нажала “отправить”, чувствуя себя крайне паршиво. Как могло случиться такое, что она хотела одновременно обнять его и оттолкнуть?

Вскрыв виски, она плеснула в пластмассовый стакан и включила планшет, решив посмотреть какую-нибудь рождественскую комедию перед сном, чтобы отвлечься. Наверное, пара глотков, и она уснет, ведь организм, привыкший к режиму, непременно потребует дозу сна, невзирая на то, что завтра она могла поспать чуть подольше.