Видение убийства Грегоровича настигло Гарри в ночь, когда он дежурил у палатки. Темный Лорд при помощи легиллименции проник в мысли мастера волшебных палочек и увидел, как какой-то мальчишка что-то украл из его мастерской. Все гадали, что же это может быть, ведь предположения о том, зачем Лорду нужен Грегорович были иного характера, быть может, он хотел узнать больше о связи палочках-близнецах Гарри и Волдеморта, однако интерес Лорда, похоже, был в другом. Если бы мы только знали, быть может, смогли бы что-то предпринять.

Поскольку Дамблдор был уверен, что Волдеморт спрятал крестражи в местах, очень важных для него, мы продолжали снова и снова перечислять, словно читая какую-то скучную молитву, места, где Том Риддл когда-либо жил или бывал. Сиротский приют, где он родился и вырос; Хогвартс, где учился; Боргин и Беркс, где работал после школы; и затем Албания, где пребывал в годы своего изгнания, — все эти локации были основными направлениями поиска.

— Да, давайте отправимся в Албанию. Подумаешь, понадобиться всего несколько часиков, чтобы обыскать всю страну, — саркастично сказал Рон, чья очередь была носить медальон.

— Там крестражей быть не может. Он сделал пять из них еще до изгнания, и Дамблдор был уверен, что змея — шестой, — ответила Гермиона. — Мы знаем, что змея не в Албании, потому что она обычно рядом с Вол…

— Я ж просил не называть его имя! — взмолился Рон, вскинув руки.

— Хорошо! Змея обычно рядом с Сам-Знаешь-Кем. Теперь доволен? — посмотрела на него Гермиона с тенью раздражения.

— Не совсем.

— Я сомневаюсь, что он прячется где-то в «Боргин и Беркс», — сказал Гарри. Он и раньше говорил то же самое, но сейчас сделал это, чтобы немного разрядить обстановку. — «Боргин и Беркс» эксперты в Темных силах, они без труда бы распознали крестраж, случайно завалявшийся на прилавке.

Рон демонстративно зевнул. Подавив почти непреодолимое желание запустить в него чем-нибудь тяжелым, Гарри продолжил:

— Я все еще настаиваю, что он мог спрятать что-нибудь в Хогвартсе.

Гермиона вздохнула.

— Но Дамблдор нашел бы его, Гарри!

Гарри в который уже раз привел доказательство в пользу своей теории:

— Дамблдор сам мне говорил, что не знает всех секретов Хогвартса. Говорю тебе, если и было место, которое по-настоящему важно для Вол…

— Ой!

— САМ-ЗНАЕШЬ-КОГО! — прокричал Гарри, делая ударение на каждом слове. — Если и было место, которое действительно было важно для Сами-Знаете-Кого, то это Хогвартс!

— Ой, да ладно тебе, — усмехнулся Рон. — Школа — Важное место?

— Да, именно школа. Она стала его первым настоящим домом, местом, где к нему пришло понимание, что он особенный. Она значит для него всё, и даже после того, как он ушел…

— Мы ведь говорим о Сами-Знаете-Ком? Так ведь? Или о тебе, Гарри? — поинтересовался Рон. Он потянул за цепочку с крестражем, висевшую на его шее. Всем вдруг захотелось затянуть цепь на его шее и придушить друга, его поведение было невыносимым.

— Ты сказал, что Сам-Знаешь-Кто просил Дамблдора предоставить место работы в школе после того, как он ушел, — сказала я, так как Гарри уже устал от бесчисленных препирательств.

— Точно, — кивнул Гарри.

— И Дамблдор подумал, что он хочет вернуться только для того, чтобы, возможно, найти какой-нибудь артефакт и сделать из него еще один крестраж? — вступил Сириус, опережая мои мысли.

— Ну да...

— Но работы в Хогвартсе он все-таки не получил, не правда ли? — озвучила уже надоевший вопрос Гермиона. — Таким образом, ему так и не представился шанс сделать крестраж и спрятать его в школе!

— Ну хорошо, — сдался Гарри. — Давайте забудем о Хогвартсе.

*

Далее была бесполезная вылазка в Лондон под мантией невидимкой, к тому самому приюту, где вырос Темный Лорд, но на его месте оказалось офисное здание. Гарри решил, что крестражей там вообще быть не может, так как Том мечтал убежать из этого места и разорвать все связи с маглами. Он выбирал места таинственные и загадочные.

Много мест мы сменили, исколесили всю страну, путешествуя с помощью аппарации и порталов для меня, к моему удивлению, от порталов мы отказались, так как Сириусу однажды удалось перенести меня при помощи сдвоенной аппарации. Моя магия почему-то не слишком любила подобные чары. Гермиона и Сириус пытались научить меня аппарации, но ничего не выходило. Мы находили новое убежище то в лесу, то в тенистой расщелине между утесами, то на поросшей вереском поляне, то на склоне горы, а однажды ночевали в укрытой от чужих глаз уединенной пещере. Каждые двенадцать часов мы передавали крестраж друг другу, будто играя в какую-то дурацкую замедленную игру «передай посылку», где ужасная музыка замирала, потому что наградой победителю были двенадцать часов плохого настроения и злобы. Сириус углублялся в тяжелые эмоции, когда медальон висел на его шее, старался меньше попадаться мне на глаза. Когда крестраж был на мне, мысли о Северусе не давали покоя, почему он так глубоко засел в моей голове? Сколько можно было себя винить за ту ошибку?

Однажды поздней ночью я сидела около палатки, наблюдая за окрестностями. Медальон едва не прожег дыру в моей груди, унося в мир боли и страданий. Но опомнившись от этого секундного сновидения-кошмара, я сходила в палатку за чашкой чая, хотя и без этих движений смогла бы наколдовать его, но вдруг поймала себя на мысли, что нужно размять кости и проснуться. Выходя с кружкой, из которой валил пар, из палатки, я поежилась от снова встречающего меня осеннего холода и машинально запустила руку в карман джинсов, там что-то лежало. Достав смятый, свалявшийся, да к тому же еще и постиранный кусок пожелтевшего пергамента, я вспомнила что это. Эти джинсы я носила нечасто, ведь Гермиона участливо одолжила мне свои спортивные штаны, которые я практически не снимала. Развернув рыхлую бумагу, я увидела потускневшее и потрескавшееся изображение Северуса Снейпа и глубоко вздохнула. Все та же ухмылка то появлялась, то исчезала на его лице.