— Там может быть засада, Гарри, — предупредил крестный. — Они, возможно, ждут, что ты отправишься навестить могилы родителей.

Однако Гермиона поддержала Гарри, так как по очень большой вероятности, по сравнению с остальными предположениями, Дамблдор мог спрятать меч именно там. Проводя параллели, можно было заметить, что и само место было названо в честь Годрика Гриффиндора. Ее доводы заинтересовали всех, что ж, быть может, она права.

— И Батильда Бегшот, написавшая историю магии, там живет. Ну, та, которой Скитер брала интервью, – пояснил Гарри, так как я не сразу вспомнила это имя.

— Дож на свадьбе сказал, что она хоть и выжила из ума, но эта паршивая журналистка все равно переврала все. Хотелось бы услышать лично от нее рассказ о жизни Дамблдора, и она знала моих родителей, — сообщил Гарри, немного понизив голос.

Я охнула.

— А что, если Дамблдор доверил меч на сохранение ей? — чуть ли не вскрикнула я.

— Это вряд ли, — донесся голос Сириуса из кухни, где он разделывал мясо животного.

Он вышел к нам с окровавленным ножом в руках. Я аж дернулась, Сириус был похож на маньяка.

— Сириус! Ты не мог сделать это палочкой? — возмутилась я.

— Мне нравится делать это руками, — невозмутимо сказал он, и как ни в чем не бывало продолжил: — Батильда – чокнутая, вряд ли Дамблдор доверил меч на упование судьбы.

У меня сжались внутренности от его вида.

— Убери нож, — поддержала меня Гермиона, тоже не желающая видеть это зрелище.

Сириус скрылся за парусиной шторой кухни.

— Как он может? — посмотрела я на друзей.

— Н-ну, у каждого свои тараканы, — рассудил Гарри. — Ему нравится охота с маггловскими ружьями, насколько я знаю, и все обряды, связанные с ней.

— Но он охотился при помощи волшебной палочки, — недовольно заметила я.

Гарри лишь пожал плечами.

Разговор о возможности того, что Дамблдор действительно мог совершить столь неординарный поступок, отдав меч в руки Батильды, завершился решением готовиться к поездке в Годрикову впадину. Я видела, как Гарри радовался, желая посетить место, где он родился и провел первый год своей жизни с родителями, месте, где они погибли от руки Волдеморта. Гарри достал рюкзак из бисерной сумочки Гермионы и впервые за долгое время извлек оттуда фотоальбом, подаренный Хагридом. Всматриваясь в каждую фотографию, он надолго ушел в мысли, охваченный светлой тоской.

Следующую неделю друзья планировали эту поездку, они украли волосы невинных маглов для оборотного зелья и тренировали заклятия. Меня они как всегда в планы не вписывали, решили оставить в палатке охранять крестраж, который теперь уж точно был безобиден в моих руках.

— Почему вы не хотите брать меня с собой? — протестовала я, снова слыша отказ.

— Ты всех нас можешь выдать, на тебя не действует оборотное зелье! — уже в сотый раз повторял Гарри.

— Но мантия неви…

— Так будет лучше, — добавил Сириус, перебивая.

— В прошлый раз все закончилось не слишком-то хорошо, — со скривленной миной произнесла я, скрещивая руки на груди.

— В этот раз все будет нормально.

— Но что, если там засада? — не унималась я.

— Мы все продумали.

— В прошл…

— Анна, прошу, — снова перебил Сириус, словно разговаривая с непослушным чадом, — всё будет хорошо, мы справимся и без твоей поддержки.

Меня охватывала злоба каждый раз, когда в течение недели мы заводили этот разговор. Они все еще не были уверены в моем самоконтроле – оно и понятно в свете прошедших событий. Когда же они начнут по-настоящему верить в меня? Нет, я не виню их, слишком много ошибок было совершено с моей подачи. Друзья беспокоились, и это можно понять. Но на меня не действуют смертельные заклятия — это огромный плюс, чтобы взять с собой. Не знаю, насколько бессмертие овладело моим телом, но было очевидно, что я находилась в большей безопасности, чем они все вместе взятые. Еще я могла залечивать раны, возможно, им бы это пригодилось, но, видимо, моё время еще не пришло…

И снова, будто тогда – на площади Гриммо, когда друзья отправились за крестражем в министерство, я не находила себе места, шастала взад-вперед по палатке, копалась в мыслях и предположениях, чем же они сейчас занимаются. Я посмотрела на медальон, лежавший на столе, мне нравилось, что он дрожал при каждом моем приближении, словно игра – это доставляло какое-то нервное удовольствие. Я приблизилась к нему; железяка задребезжала вот уже в который раз; еще один шаг – и крестраж стал отползать в сторону. Я протянула руку – и он перекатился на другую часть стола, не позволяя сократиться расстоянию между нами больше, чем на пару дюймов. Зараза. Почему-то было ощущение, что коснувшись его, я вспомню то таинственное видение, которое уже долгое время прожигало брешь в голове и кололо любопытством. Чертов крестраж!

Я попыталась обмануть его, резко схватив за цепочку, но в последний момент он снова отскочил и упал на землю. Взяв висевший на стуле свитер Гарри, я накинула его на медальон, упав сверху. Как он боролся! Метался из стороны в сторону, колошматя меня по рукам сквозь толщу ткани. Вскоре, окутав свитер мешочком вокруг, я запустила руку внутрь и с силой сжала неугомонный крестраж. Ничего не произошло – конечно, очень опрометчивое решение играть со столь темным артефактом, но любопытство сгубило кошку. Достав, пытающийся вырваться, будто бы живой, предмет, я вгляделась в витиеватую “S”, но ничего не происходило, ни единого намека на попытку завладеть мной. Гарри, Сириус и Гермиона убили бы за подобные игры.