Его голос был озлоблен, а самоконтроль ослаблен, еще немного и он просто сойдет с ума, его глаза выражали нездоровый ужас, отчаяние.

— Я… правда не знаю… — снова сказала я эту глупую фразу едва различимым шепотом.

— Не ври мне, — он запнулся, сжимая мои руки всё крепче, затем сквозь зубы продолжил: — Только не говори мне, что…

— Да, — перебила я, наконец решив выдать всё и разом, ведь не стоит растягивать этот и без того неприятный, омерзительный момент. — Я люблю его…

*

Его глаза не выражали ничего, Сириус уже догадывался об истинных чувствах Анны, уже испытал на себе груз боли и возвращающегося одиночества, но услышать это вот так, прямо из её уст, был совсем не готов. Он догадывался, что с Анной не всё чисто по этим вспышкам самобичевания... он и не мог представить их причин. Но теперь всё стало предельно ясно, последние паззлы встали на место. Почему она позволяла ему быть рядом? Неужели издевалась, использовала… Нет, Анна вовсе не такая, она металась в этой гнетущей любви к Снейпу, пыталась забыть...

Сириус вспомнил, как она отчаянно отталкивала его, как не хотела подпускать к себе, но в конечном итоге снова принимала его любовь. Что-то заставило его сделать шаг и обнять грешного ангела, которого он любил, так крепко, так искренне и нежно. Быть может, замешательство или всё то же чувство всеобъемлющей вины заставляло Анну оставаться в его объятиях. Она была неподвижна и, кажется, даже не дышала.

Он не мог отпустить её и сжал крепче. Сопротивление? Нет, его не было, словно Анну действительно парализовало…

— Прости… — прошептал он ангелу, которого он больше не сможет обнимать, целовать, дарить тепло и ласку...

Он больше не сможет любить её...

*

Сказать человеку, который тебя любит, о чувствах к другому мужчине, да я совсем свихнулась! Что я делаю в его объятиях? Снова предаю себя или теперь уже Северуса, но я должна вынести это, потому что разрушила мир дорогого мне мужчины, заставила его страдать. Просто нужно пережить это, Сириус, как бы тяжело не было, ты еще найдешь свою судьбу… Мерлин! О чем я рассуждаю? Я не имею права думать об этом так равнодушно. Ты тот, кто показал мне дорогу к свету, с тобой я узнала истинную любовь, но она закончилась, испарилась, ушла куда-то, и я не смогла её удержать... Спасибо, Сириус, и прости, что я не пошла за тобой дальше, прости, что так жестоко предала тебя…

Это был безмолвный разговор с самой собой, бессмысленные рассуждения о том, что в его жизни еще наступят светлые времена, что всё изменится, он вылечится от этой неправильной любви, которая вырвала из души ещё какую-то часть тепла и добра. Эти мысли, они были такими детскими, но кроме них ничего в голову не приходило. Скорее всего, мне было проще так утешить себя. Мои руки не смыкались на его спине, они висели, как тряпки, я не могла больше отвечать на эти объятия, теперь у меня был долг перед Северусом. Молчание не угнетало, я просто думала о чем-то, стараясь привести все мысли в порядок.

— Прости меня… — снова выдохнул Сириус.

За что? За то, что он все еще держит меня в объятиях? За то, что не смог удержать меня?.. Пускай Снейп не идеален, груб, иногда жесток и эгоистичен, пускай он некрасив, как ты, мой милый, добрый, заботливый Сириус. Пускай он никогда не сможет дать мне того тепла, которое давал ты, но я люблю его, я хочу прожить остаток жизни с ним, хочу умереть в один день… Ты небо, а Северус тяжелая, засасывающая глина, то сухой песок, то промерзшая жесткая земля. Вы так непохожи, но вы для меня всё, только ты прошлое, а Северус настоящее и будущее, которое теперь никто не сможет отнять у меня, и даже Волдеморт.

Он отпустил меня, когда смог, когда его руки и эмоции снова стали слушаться. Смотрел в мои глаза, возможно, ища в них хоть какой-то несуществующий намек на то, что это просто злая шутка, розыгрыш, и сейчас я прижмусь к нему сама, и мы снова будем вместе. Но я стояла неподвижно, борясь с желанием пожалеть его, заключить в объятия… Но, увы, я не имела на это права…

— Если этот… Если он обидит тебя, я убью его, — довольно резко произнес он.

Это была вовсе не шутка, Сириус был серьезен и более того, он отпускал меня, несмотря на всю боль, что насиловала его изнутри. Он смирился? Нет, вряд ли — это всего лишь маска, маска настоящего мужчины, коим он и был, маска мужчины, готового перенести предательство женщины…

Весь наш разговор окончился довольно скупо, мы просто пошли в дом к уже проснувшимся обитателям. Гарри и Гермиона неуверенно поздоровались, а Рон и вовсе промолчал, они все знали, что произошло, и их эмоции не обязательно было считывать, лица говорили о многом. Эта странная ненависть обида за Сириуса, непонимание…

Гарри так сильно ненавидел Снейпа, он и представить себе не мог, что между мной и нашим бывшим преподавателем может что-то быть, нет, я не верно выразилась. Между Анной — девушкой способной на всё ради друзей, девушкой далеко не свободной, и монстром, которого презирали все — тем, кто убил Альбуса Дамблдора, тем, кто совершил столько грубых ошибок, может что-то быть. Это просто не укладывалось в их головах, они презирали меня, эти чувства витали по комнате, они презирали меня и жалели Сириуса, который никогда бы не принял их моральную поддержку и, возможно, даже посоветовал бы не лезть не в свое дело, потому что он настоящий, он не слабак.