Святослав снова [идет] в Болгарию. Обеспечив сыновей и разделив им княжества как положено, Святослав не мог прозябать в покое и снова двинулся в Болгарию. Следуя вдоль [берега] Черного моря через Дакию и Валашские земли, он переправился через Дунай, где стремительным штурмом взял главный болгарский город, упомянутый Преслав (Pereaslaw) [163], и овладел им.

Святослав в Греции. Потом в году от Господа Христа 972, по подсчетам Меховского и Длугоша 164, объявил войну греческим императорам Василию и Константину и с русским войском вторгся в Грецию. Но греческие императоры Василий и Константин сразу отправили к нему послов, прося мира и союза. Греческий фортель против руссаков, хитрый, но пустой. И хотели выведать, много ли у него людей в войске, обещая ему, что, покупая мир, хотят дать дань на голову каждого русина по числу людей его войска. А как только выведали число его солдат, тут же выписали (spissali) [сколько нужно] из своих греческих войск и повели против Святослава. И когда оба войска сошлись между собой, русские устрашились множеству греков.

Речь Святослава к рыцарству. Святослав, видя их тревогу и испуг, сказал так: Не вижу места, о руссаки, где нам можно было бы безопасно укрыться и спрятаться от наших врагов, а чтобы землю и славу русскую во вражеские руки отдать, я никогда и мысли такой не допускал. Так либо станем против этого врага храбро воевать, либо примем славную смерть, ибо обрести бессмертную славу — вот достойное дело. Так что если будем твердо стоять и умрем, храбро сражаясь, то обессмертим свои имена, а если побежим, то вечный нам от этого стыд и позор. И мне, окруженному столь многочисленным врагом, ускользнуть не удастся и бежать не годится. Поэтому буду стоять храбро и стойко, а голову мою в первой же схватке за отчизну всем опасностям подставлю и заложу 165. О чем читай Герберштейна. Так речь Святослава пересказывает Герберштейн на стр. 5 de rebus Moschoviticis из старой Московской Хроники, экземпляр которой есть и у меня.

Желание руссаков. Солдаты и все русское войско, которые сначала были встревожены, от этой речи своего князя почувствовали прилив сил, как от вновь прибывшего подкрепления. И сразу единодушно воскликнули, говоря: Гей! Где твоя царская голова, там и наша пусть будет! Укрепившись [духом], рыцарство тогда ринулось в великом порыве и стремительно ударило на противостоящее им греческое войско. Победа русских над греками. И, упорным натиском пробив и прорвав их строй, одержали победу. Руссаки били и рубили бегущих и перепуганных [врагов], а других хватали [в плен]. Одержав победу, Святослав разорял, грабил и опустошал греческие владения; а когда некоторые князья ублажали его дарами, покупая мир, Святослав золото и драгоценные паволоки (panadokimi) 166 (как именуют их русские хроники) брать не хотел, пренебрегая ими, а принимал лишь присланные от греков одежду и оружие, доспехи, щиты и мечи.

Чем Святослав привлек к себе греков. Греческие народы, сокрушенные его доблестью и отвагой, приходя к своим императорам и князьям, говорили и призывали: И мы желаем и хотим быть под [властью] такого короля, который больше любит не золото, а доспехи и оружие. Святослав отвращен (odwrocon) от Константинополя выплатой дани. Когда Святослав с войском приблизился к Константинополю, греки откупились большой данью и отвратили его от греческих границ, чтобы их более не воевал. Однако в Болгарию он вернулся с огромными трофеями и стадами верблюдов, отягощенных золотом и различным добром. Этого Святослава древний историк Зонара (том 3) зовет Свентослабом (Swentoslabem).

Святослав поражен и зарублен печенегами. А когда он возвращался к Переяславлю Русскому и к Киеву, обремененный большой добычей, путь ему преградили печенеги, с которыми Святослав храбро сошелся в неподходящем для битвы плохом (zlym) месте и там был поражен и схвачен 167. Печенежский князь Куря (Kura) или Курес (Kures) приказал отрубить пленнику голову, а из его черепа велел сделать чашу. Чаша из черепа Святослава. Оправив ее в золото, велел вырезать на ней такой текст: Ища чужого, потерял свое. И всегда, когда упомянутый Курес хотел быть в хорошем настроении, он из той чаши пивал, возобновляя славу и память о своей победе.

Об этих Печенегах (Piecinigach), которых грек Зонара зовет Пачинниками (Pacinnikami), а Ваповский Певкинами (Pewicnami), что были в древности, выше найдешь в [нашем рассказе о] происхождении Половцев и Ятвягов, побратимов Литовских, которых в те времена называли различными именами. А тот князь Курес сам был литвин, что выдает его имя 168.

О взаимных убийствах братьев, сыновей Святославовых

По смерти Святослава Рюриковича, самодержца Русского, трое его сыновей, при жизни отца наделенные поделенными [между ними] русскими княжествами, хотя и были добрыми и порядочными, не смогли меж собой договориться. Свадольт (Swadolt) 169, второй Ахитофел 170. Сначала некий Свадольт, наивиднейший приближенный покойного Святослава, приехал в Киев к киевскому князю Ярополку, старшему из братьев, и стал настойчиво советовать ему, чтобы выгнал брата Олега из княжества Древлянского и Переяславского, имея на него злобу за то, что Олег убил на охоте его сына, прозванного Лют.

И Ярополк, подстрекаемый советами Свадольта, пошел войной на брата и поразил его древлянское войско. А сам князь Олег, убегая от погрома в свой замок Вараж 171 (по Меховскому), не смог протолкнуться в великой суматохе бегущего люда. Солдаты Ярополка, штурмовавшие замок, спихнули его среди прочих с высокого моста, а когда на него упало много людей, несчастный был затоптан и задушен в году от сотворения мира 6485 (977). А Ярополк, заняв замок Вараж и завладев и им, велел искать брата Олега, которого по указаниям одного древлянина нашли только на третий день среди трупов под мостом, мертвого. И, приказав его принести и [положить] перед собой, сказал Свадольту, глядя на труп брата: Свадольт! Этого ты и хотел. Потом его похоронили в Овруче. Овруча (Owrucza).

Владимир бежал к варягам, либо в Швецию, либо в Данию. Владимир, узнав что Ярополк убил брата Олега, сразу же из Новгорода Великого бежал за море к варягам. А Ярополк, приехав из Киева в Новгород, в новгородском княжестве поставил своего наместника, и так сделался самодержцем всей Руси, завладев всеми княжествами своих братьев, одного убив, а другого устрашив.

Владимир вернул Новгород Великий. Владимир, взяв в помощь варягов, вернулся в свое княжество, где выгнал из Новгорода наместника Ярополка и поставил своего, некого Добрыню. А сам, собрав еще большее войско из руссаков и объединив их с варягами, объявил войну брату Ярополку, в этом его опередив, ибо ведал, что Ярополк тоже собирался начать против него войну.