— Погодите, я что-то вижу, — сказал Данэлло. — И точно слышу сражение.

И топот ног по кирпичу. Люди мчались мимо нас, их лица и одежда были в крови. Они бежали, словно им было все равно, куда. Паника.

Двое солдат шли по улице, их мечи были темными, а броня — голубой.

Я схватилась за шторы, все во мне пылало.

— Бессмертные.

Данэлло преградил мне путь к двери.

— Ниа, нет.

— Их только двое. Я справлюсь.

Саама посмотрела на меня, как на сумасшедшую.

— Этих синих не убить. Иначе почему они, думаешь, могут подавлять нас?

— Я могу их остановить, — я ничего не делала, когда Бессмертные превратили мою сестру в оружие. Только смотрела, когда они убивали бедную девушку в Басэере. Я не собиралась повторять это.

— Они идут дальше, — сказал Соэк. — Один сюда, другой — здание напротив.

Дерево гремело о дерево, дверь открылась. Люди закричали. Тали охнула и упала на пол, обхватила колени. Мне не нравилось видеть ее напуганной, но эта реакция на крики была уже похожа на Тали.

— Пусти меня, — я толкнула Данэлло, но он не сдвинулся.

— Нет. Ты не знаешь, сколько их там.

— Не важно. Одного здесь я точно остановлю.

— Ниа, ты…

Я прижала ладони к щекам Данэлло.

— Отойди, прошу.

Его глаза чуть расширились, словно он не знал, прошу я или угрожаю. Я тоже не знала.

Он отошел. Я выбежала за дверь, спустилась, не обращая внимания на боль в ноге. Я скоро от нее избавлюсь. Я пошла на всхлипы и мольбы и нашла Бессмертного на площадке второго этажа, он стоял на тремя мужчинами, сжавшимися на полу. Отцы, братья, дяди. Их одежда была разрезана, кровь вытекала.

Холодный гнев поселился во мне. Я думала о людях, дающих отпор. Но эти трое только сидели и не пытались сражаться. Это герцог сделал с нами? Что сделал Бессмертный?

— Прочь от них.

Бессмертный посмотрел на меня, словно не пугался. Его броня тоже была с серебристыми полосками? Может, нет. Он не вел себя сломлено, как Тали. Он наслаждался убийством. Так юный, но жестокий. Этот был в шлеме, но лицо было открыто. Он ухмыльнулся, как делают люди, у которых слишком много силы.

— Дождись своей очереди.

— Какой из тебя Целитель? Жалкий Бессмертный.

Его ухмылка пропала.

— Тебе лучше бы замолчать.

— Убийца. Твоя мать, наверное, уснуть может только в слезах.

Он пошел ближе, кровь капала с его меча на ступеньки. Я пятилась, заманивая его выше, подальше от людей.

Он остановился на середине лестницы.

— Заманиваешь меня в засаду? Не выйдет.

Я шагнула ближе. Еще. Он плохо скрывал удивление.

— Идешь на меня? — сказал он. — От этого еще никто не выживал.

— Я смогу.

Он разглядывал меня, его бравада угасала.

— Нет, ты не можешь быть.

— Чем не могу быть? — еще шаг.

— Ею. Я знаю, кто ты, — он попятился. — Нас предупреждали о тебе.

— Тогда почему ты не бежишь?

Он остановился в двух шагах от мужчины, которого загнал до этого. Они не бежали, хотя стоило.

— Я не буду бежать от чудика.

Я улыбнулась.

— Ты о Преобразователе?

Я бросилась, вытянув руки, целясь в нагрудник, наручи или, если Сэя позволит, в его руку. Он отдернулся и поскользнулся, упал со ступенек. Мужчины закричали и откатились в сторону. Я ударилась боком о площадку, но была не так близко, чтобы схватить его.

Старший Бессмертный шагнул на площадку, его меч был направлен на мою шею.

— Преобразователя лучше убить.

— Ага, — сказал Данэлло, — целься в глаза.

Нож пролетел надо мной и попал в глаз Бессмертного. Его меч упал. За ним и его тело. Данэлло стоял на вершине лестницы, его рука все еще была направлена на Бессмертного.

Я схватила младшего Бессмертного за руку и толкнула. Он вскрикнул, но я сомневалась, что порез на моей ноге его сильно ранит. Я прижала ладони к его нагруднику.

— Вложи боль в броню, — сказала я, встав на колени. — Живо.

— Не убивай меня!

— Мертвым ты нам не поможешь, — он ранил их. Он мог исцелять их. Я указала на троих мужчин. — Кто ранен, возьмите меня за руку.

Двое шагнули вперед. Первый коснулся меня дрожащей рукой. Я забрала глубокую рану плеча. Толкнула, и Бессмертный завопил громче. Он заскулил, я отдала другие раны.

— Кто-то еще ранен? — спросила я.

— На первом этаже, — сказал старший мужчина. — Не знаю, как много.