— Я это сделаю.

Двое подхватили мечи Бессмертных, несколько женщин прибыло с рапирами. Они направили их на Бессмертного.

— Мне не нужно говорить тебе, что будет, если ты побежишь или попробуешь навредить людям? — сказала я.

— Нет.

Он исцелял их по одному. Я проверяла, чтобы убедиться, что все сделано правильно. Когда он закончил, я связала его снова.

— Что теперь? — сказал Данэлло.

— Убьем его, — крикнул кто-то в толпе. Некоторые согласились. Даже Данэлло был не против.

Я покачала головой.

— Нет. Целители и информация нам нужны. Мы оставим его здесь и узнаем все, что можем. Может, он исцелит больше раненых, которые подойдут сюда позже.

— Он — враг!

— Мы — не убийцы, — я посмотрела на каждого. Я сверлила взглядом тех, кто смотрел с вызовом, пока они не отводили взгляды. — Когда придут солдаты, а они придут, он вам потребуется. Будете рисковать семьями ради мести?

Пристыженные лица смотрели в пол.

— Вы его слышали. Герцог хочет ослабить нас. Сломить дух. На острове нас больше, чем них, но мы прячемся. Мы боремся друг с другом, грабим дома, похищаем друзей.

— Как нам бороться с ними? — спросил кто-то. — Они не умирают.

Я указала на мертвого Бессмертного на полу.

— Он умер.

— Ты — Преобразователь, это другое.

Данэлло шагнул вперед.

— Я убил его, а не она. Бессмертные быстро умирают, если попасть им в глаза. Они не успевают исцелиться.

Впечатленный шепот раздался в толпе.

— Нужен небольшой нож. Лучше его бросать. Такие есть на каждой кухне.

— Длинная тонкая сталь тоже сработает, — женщина помахала рапирой.

Данэлло улыбнулся.

— Да.

— Мы можем даже бороться с ними, — сказала я. — Показать им, что мы — не слабые, и если они хотят забрать наше, им нужно послать больше, чем наполовину обученных солдат в красивой броне. А если они попробуют, это будет стоить им многого.

Некоторые завопили. Остальные кивали, решимость блестела в их глазах.

— Соберите всех, кт умеет хорошо метать ножи, — сказал Данэлло. — И кто умеет биться рапирой. Мечи слишком большие, они не сработают, но мечники могут защищать остальных. Охраняйте мосты и убивайте там Бессмертных.

— Да, мы одолеем их!

— Покажем герцогу, кто мы!

— Больше никаких укрытий!

Люди уходили, высоко задрав головы. Это так отличалось от испуганных людей, жавшихся недавно внутри. Остальные ушли в свои квартиры, кроме старика, которого я спасла раньше.

— Чем я могу помочь? — спросил он.

— Разошлите весть, — сказала я. — Герцог в пути. Нам нужно бороться и защищать тех, кто не может. Выведите их из города или в кирпичные здания, которые не горят.

Он нахмурился.

— Герцог точно идет?

— Да.

— Нам нужно быть готовыми к этому. Ты будешь сражаться с нами?

— Я сражалась с ним всю жизнь.

Он кивнул и ушел, улыбка была на окровавленном лице.

— Хорошо.

Я схватила веревку и подняла Бессмертного на ноги. Данэлло все направлял на него рапиру.

— Соэк, Айлин, соберите броню из пинвиума.

Они сняли куски с мертвого Бессмертного, схватили то, что я уже сняла.

— Мы будем держать его наверху, но его нужно охранять тем, кто не убьет его, пока мы не смотрим. Мы можем отдать его сопротивлению, когда свяжемся с ними.

— Ниа, это безумие, — сказал Айлин. — Что ты делаешь?

— Борюсь, — даже проигрывая, мама и папа сражались. И бабушка. Герцог снова угрожал нам. Он сломал не только наши тела. Он сломал дух, без него у нас не было шансов.

— Я думала, что мы уходим.

Я замешкалась. Я так говорила, да?

— Сначала нужно встретиться с Ипстаном и папой Данэлло. О, и вернуть Ланэль.

— Тогда зачем все это говорить?

— Потому что нам нужно помочь здесь заодно.

Айлин и Данэлло бросили броню из пинвиума в сундук, который принесла Саама. Тяжелую и красивую, если не думать, для чего ее использовали.

Саама попросила сыновей рыбака помочь с охраной Бессмертного. Его привязали к стулу, они смотрели на него, как коты на мышь. Тали тоже смотрела, щурясь. Мне не нравилось подозрение сильнее страха, но она хотя бы проявляла эмоции.

— Это один из Бессмертных? — спросила Саама.

— Да.

Она цокнула.

— Святые и грешники, это мальчик.

— У вас податливые умы, — сказала Тали. Бессмертный дернулся и посмотрел на нее. Я встала между ними, закрывая ему вид.

— Он, может, и мальчик, — сказала я. — Но он и убийца.