— Я заботился, чтобы ты не растолстел.

Как он ни отмазывался, отвечать горе-хозяину магической зверюшки пришлось.

— А еще ты пугал мной всяких сомнительных девиц. — Список претензий у мыша был внушительный. — Потом они визжали, а я несколько дней с заложенными ушами ходил.

— Именно потому, что они сомнительные. — Айкен смутился немного, но сдаться пока был не готов. — И вообще, это называется взаимопомощь. Вздумай ты напугать мной какую-то крысу, я бы не обиделся, честно!

Даже наивная ведьма не поверила.

— И в букет меня засунул… — припомнил наш обиженный.

— Думал, ты напугаешь этих куриц и вернешься, — признался конкурент, скрестив руки на тощей груди.

Появление мое он, оказывается, давно заметил.

— А я эмигрировал! — патетично объявил грызун.

Наступила нехорошая такая тишина.

Айкен шарил взглядом по залу, но искомую живность не видел в упор. Все же качели под высоким потолком — хорошая идея. Прямо отличная, если отбросить ложную скромность. С них маленькая зверюшка и на верхнюю полку перебраться может, а там спрятаться за толстенными томами. Пыльно, конечно, но свобода требует еще больших жертв, чем красота.

Это я все к тому, что поверхностный осмотр моих владений результатов не принес. Конкурент скрипнул зубами, дошел до нужной стадии озверения, когда чувство самосохранения отказывает, и потянулся к ближайшей полке.

А там как раз сборник стихов в краденой обложке от гримуара ему под руку попался.

И ка-а-ак шандарахнет! Как полыхнет! Искры так и полетели.

И конкурент полетел. В сторону двери.

— Прокляну, — меланхолично пригрозила ведьма.

— Удачи, — иронично фыркнул Айкен в ответ.

В подобной ситуации мы с ней уже были, поэтому Кьяна сориентировалась быстро:

— Приворожу!

Айкен смерил ее подозрительным взглядом. Уж не знаю, чем он там руководствовался, но поверил безоговорочно. И попятился, буквально перевалился через порог.

Было немного обидно, что угроза ведьмы напугала паршивца больше, чем мой важный папа и главный городской маг, но торопливое бегство Айкена развеяло горечь. Ведьме тоже было обидно, только я так и не поняла почему.

Стоило конкуренту убраться с глаз долой, мысли тут же заняло другое.

К примеру, магический огонь прямо на каменном полу библиотеки… И в котелке что-то булькало!

— Учти, пострадает пол — я тебя… бабушке отдам на растерзание! — выражаться грубо не хотелось, поэтому я предпочла такую угрозу.

Ведьма понятливо закивала.

— Не волнуйся, с бытовой магией у меня не так плохо. И с зельями тоже.

Звучит ну очень утешительно! Я тихонько фыркнула и убрела за свой стол.

— Только этот мышевладелец меня отвлек, и я теперь понятия не имею, что тут наварила, — призналась вдогонку подруга и любознательно заглянула в котел, в котором злобно булькало нечто неприятного желтовато-коричневого цвета.

Я закатила глаза. Кое-что никогда не меняется!

Денек выдался спокойный до зевоты. Я возилась с документами, изредка поглядывая, что там делает ведьма, чтобы не разнесла мне что-нибудь нужное. Она сосредоточилась на выявлении свойств сваренного зелья и на ближайших часа два попросту перестала существовать для всего остального мира. Мррак и мыш тоже не показывались. Ничего удивительного, что сначала я раззевалась, потом прикрыла глаза, потом голова потихоньку склонилась на стол… Я же не могла знать, что кто-то опытный и коварный терпеливо бдел, пока маленькая беззащитная нечисть уснет!

И удача ему улыбнулась.

Стоило расслабиться, как перед глазами возникла яркая и какая-то особенно упоительная картинка.

Лес… Листва шумит, запахи кружат голову, от пения птиц звенит в ушах. И воздух такой сладкий-сладкий. Тропинка под ногами коричневой змейкой стелется. Хрустят редкие сухие ветки, когда на них наступаешь. А руке так тепло и уютно в чужой ладони!

Алескар идет рядом. Мне не нужно поворачивать голову, чтобы удостовериться, что это именно он. Даже несмотря на буйство растительности вокруг, я чувствую исходящий от него запах трав, в этот раз немного резкий, но все равно приятный.

Опять недавно готовил зелье…

И как-то исхитрился прокрасться в мой сон!

Деревья расступаются, впереди показывается небольшая полянка и деревянный домик, приземистый, будто нахохлившийся под крышей. Алескар останавливается, придерживает меня, вынуждая сделать то же самое, и когда я подчиняюсь, поворачивает к себе лицом.

Все становится не важно! Бабушкины интриги, нелепая возня с женихами, собственные страхи… Все тонет в его синих-пресиних глазах.

Я медленно облизываю губы. Под легким платьицем по телу разбегаются предательские мурашки.