– Расширение не только наших границ, но и сфер влияний может задевать интересы разных государств, - мудрено ответил Его Высочество, - но вы правы, по нашим предположениям, за этим действительно стоит Тарстоун. Кто конкретно, выяснить не удалось, оказалось, что с этим дураком Мухановым встречались самые разные люди. Точнее, и прочие, и люди. Не знаю, местная ли это сеть или заезжие, теперь только предстоит выяснить. В связи с этим у меня к вам, Витольд Львович, предложение.

– Я весь во внимании, - кивнул титулярный советник.

– Затевается нечто нехорошее, уж поверьте, я это нутром чувствую. И мне нужны люди. Хорошие, доказавшие свою полезность делом. Вас определят в мои личные гоф-фурьеры. Официально, конечно. А так будете заниматься личными поручениями того щекотливого плана, что и встречались в работе с аховмедским делом. Покажете себя во всей красе, а в этом я не сомневаюсь, не за горами и камер-фурьерство, а это шестой чин по табели. Ну же, не молчите. Я намерен получить ответ прямо сейчас.

– Если прямо сейчас, - титулярный советник задумался, - тогда я вынужден отказать вам.

– Что?!
– Брови великого князя против воли поползли вверх.
– Потрудитесь объясниться.

– Вы немалый человек по силе в Славии. Да и в доброжелательности вашей в отношении Империи и Его Величества сомневаться не приходится. Но я боюсь, что мы не сойдемся характерами. Человек вы резкий, не привыкший слушать здоровую критику, даже Муханов в этом отношении был более терпеливым. Поэтому идти к вам и выслуживаться против воли, я не хочу и не буду. Уж простите, Ваше Высочество.

– Да что ты себе позволяешь мальчишка?!
– Закричал великий князь.
– Неужто думаешь, что тебе подобное каждый день предлагать будут? Тебе, сыну изменника, якшающемуся с полукровками?

– Ваше высочество, - чуть ли не дрожа, произнес Петр Андреевич, - будьте добры, держите себя в руках.

– Да ты выше титулярного теперь за всю жизнь не поднимешься, дурак, - отмахнулся от обер-полицмейстера гневливый брат Императора, - более того, я тебя на этой должности и закреплю. Только не как пристава по особым поручениям, а самого обычного. Станешь разбирать, как пьянь всякая друг дружку в подворотнях режет.

– Ваше высочество, - блеснул стеклами очков полицейский, - полноте.

– Нет, ты видел, Петр Андреич, какой мерзавец? Я к нему с открытым сердцем, а он... Пойдем отсюда, пока до греха не довел. Резкий я человек, видите ли...

Яростно стуча сапогами и все еще ругаясь, великий князь выскочил в коридор. Обер-полицмейстер, укоризненно покачав титулярному советнику головой, мол, что же вы так, голубчик, бросился за ним.

– Умеете вы, господин, все испортить, - вздохнул орчук и сел на табурет.

– Что же, я должен был врать и извиваться перед Его Высочеством?

– Могли хотя бы попробовать. Надо же понимать, с каким человеком разговариваете.

– Он сделал предложение, которое подразумевало два варианта ответа, - пожал плечами титулярный советник, - да и скажу тебе по секрету, ничего он с нами не сделает. Пользы от меня ему гораздо больше. А великий князь человек хоть и сомнительной нравственности, но в скудоумии его упрекнуть нельзя.

– Эх, Витольд Львович, бедовый вы человек, - вздохнул Мих, - редко кто в высоких чинах и титулах порядочности большой, но надо же и о завтрашнем дне думать.

– Надо, в этом ты совершенно прав, я вот с завтрашнего дня думаю физкультурой общей заняться для укрепления тела. Потом хочу попросить тебя подучить меня орчьему рукопашному бою, думаю, ты в этом смыслишь больше моего.

– Да не о том вы все, Витольд Львович, - вздохнул орчук и махнул рукой, вроде уж все про своего хозяина решив.

– Прочим же, что против совести велит идти, мы с тобой заниматься не будем. Если ты имеешь намерение и дальше со мной работать, то учти это очень важное обстоятельство.

– Да что, разве я спорю, - сдался полукровка, - я ведь теперь вас не брошу. Пропадете.

Мих скорбно покачал головой, поднялся и стал расставлять купленный обед прямо на письменный стол. Вообще Витольд Львович подобного не одобрял, но и дел сейчас никаких не было, да и укрыл прежде орчук поверхность полотенцем, чтобы не испачкать. Но не успел все сделать, как послышались шаги, торопливые, тяжелые, благие вести не предвещавшие. Постучался гость нечаянный и ждать ответа стал, уже хорошо, значит, по просьбе пришел.