Франческа покачала девчушку на колене.

— Рада слышать. Но я не только красотулю Дарию навестить пришла.

— Нет? — сощурился старик.

— За вами должок, пора бы его отдать. Помогите мне — а заодно и всем вашим — в одном деле.

— Да вы мастерица изящного вымогательства, — отрывисто хохотнул старик. — Будьте спокойны, за труды мы заплатим сполна — а если станете отказываться…

— Мне нужны сведения, — перебила Франческа.

— Какие?

— Начнем с того, что попроще. Расскажите мне про Саванного Скитальца. Говорят, вы геройски с ним потягались?

— Ну как же, как же, я всем героям герой, легенда из легенд! — заклекотал старик. — Любой канонист позавидует!

Девчушка у Франчески на руках что-то залопотала, и все умолкли, дожидаясь, пока она изложит Франческе на ухо свою просьбу.

— Хорошо, детка. — Франческа спустила девочку на пол, и та убежала обратно к собакам. — Так вы видели Скитальца? — обернулась она к Луро.

— Не сказать чтобы прям видел. Встал наш караван лагерем на ночь, вокруг ликантропы рыщут, баррикады между повозками на прочность проверяют. Обычное дело. Только лучников дразнят, те все никак им стрелу между глаз не влепят. А потом волки вдруг словно взбесились — катаются по земле с визгом, наскакивают друг на друга, на каких-то невидимых тварей в траве. Трава колышется, как в грозу, и понятно, что там кто-то покрупнее ликантропов. Крупнее даже, чем катазубр. От его шагов земля тряслась.

— Скиталец? — выдохнула Франческа.

— Кто же еще? — пожал плечами Луро. — У нас в повозке нашлось несколько дарских свечей, я забил уши воском и остальных охранников почти всех на то же самое уломал. Те, кто решил обойтись, двинулись умом. Попрыгали с повозок — на растерзание ликантропам. Или Скитальцу. Неизвестно. Через час уже никого не осталось. Поутру мы нашли одни кости и клочки ликантропской шкуры.

— Значит, героем Северовратного квартала вас сделал воск?

— Да какой я, шерсть на заду, герой? Повадились ко мне ходить плакаться только и всего, а я уши развешиваю. Молодой был и глупый.

— Получается, Скиталец с ликантропами враждовал?

— А мне-то, пылающая преисподняя, почем знать? — озадачился Луро. — Ликантропские кланы и между собой ужиться не могут. Одни говорят, Скиталец — это гигантский ликантроп. Другие — ликантропский бог. А кто-то и вовсе несусветное городит, мол, это призрак, сотканный из душ погибших от жажды. Никто не знает точно. А мне без разницы.

Он посмотрел вприщур сперва на Франческу, потом на Сайруса.

— Вы пришли послушать байки о моей славной молодости?

— Отчасти, — кивнула Франческа. — И спасибо, что поделились. Но у нас к вам еще вопрос.

— Выкладывайте, чего уж там.

— Под конец прошлого сезона дождей у Северных ворот случились беспорядки. Кто-то из ваших укрывал некоего Никодимуса Марку, иерофанты его вычислили, и началась мясорубка. Помогите мне узнать, что с ним случилось.

Старик низко опустил брови.

— С кем случилось? С Николо? Это кто?

— Не надо, Луро, не прикидывайтесь.

— Ни о каких мясорубках не помню, — покачал головой старик.

— Довольно ломать комедию.

— Да какая тут комедия, это вы загадки загадываете, — осклабился Луро.

Франческа только руки на груди скрестила.

— Никодимус — отступник… — откашлявшись, начал Сайрус, но замолчал, остановленный жестом Франчески.

— Луро в курсе. Иначе нам бы уже прищемили нос за любопытство, — пояснила она.

— Ха! — фыркнул старик. — Можно подумать, кому-то есть дело до того, что творится в нашей сточной канаве. Это вам вдруг втемяшилось в голову ловить рыбу в мутной воде.

— Хотите, чтобы каниками заинтересовалась канонистка? — невинно поинтересовалась Франческа.

— Это еще что за глупости?

— Думаете, кроме нас никто Никодимуса разыскивать не придет?

— Теперь играем в «ответь вопросом на вопрос»? — всплеснул руками Луро. — Проклятье! Знать ничего не знаю, ведать не ведаю.

Франческу его слова не убедили.

— В лечебнице кто-то из приближенных канонистки пустил слух о том, что Марка скрывается у каников. Вы же понимаете, что вы мне не безразличны.

— Вот, значит, как? — вскинул брови старик. — Доблестный клирик является спасти наши горемычные шкуры? А ветрогона зачем притащили? — Он с кривой усмешкой кивнул на Сайруса. — Он мне не нравится, слишком болтливый.

Сайрус хотел возразить, что и двух слов здесь не произнес, но Франческа снова остановила его взмахом руки.

— Видите? Только бы трепаться, только бы языком молоть, — ухмыльнулся старик. — Для остального Остроземья эти ветрогоны вроде курицы, несущей золотые яйца, но каникам от них пользы — кот наплакал. Даже от ликантропов нас оградить не могут.