Шрифт:
— Девяност пяту, — старательно выговаривая число, сказал Василь. И улыбка его смуглого липа была полна прежнего наивного света. Только в глазах горели новые огни: стремления к цели и упорства. — Девяност пяту, — повторил он, — с руками. Ударник есть — так надо количества повышать. С руки — скорейча. В отделочном цеха — завал. Ствольно-коробочном — завал. Разгружать на да. Ускорять нада. Потом с руки будешь — для поля не отвыкнешь. Когда время будет опять в военно поле итти!
И Василь любовно вскинул к щеке новый шлифованный приклад.
За спинами пристрельщиков гудел завод.
А впереди, на стрельбище, настороженно хлестали выстрелы.
— Работай! — гремели станки.
— Будь готов! — отвечали винтовки.
Так оружие охраняло труд.
На второй полосе вотской газеты «Гудыри» («Гром»), под крупным затолок ком, на виду заметка:
«…к тринадцатой годовщине Октября— лучших ударников в партию.
Мы предлагаем… 15) Терелейна Василя, пристрельщика, удмурта, участника гражданской войны, контуженного… Повысил свой пропуск до двухсот десяти винтовок в день. Принятое предложение его об изменении уклона зеркал прицельного дальномера дало заводу экономию…»
Вот он твердо ступает, тщедушный вотский зверек, в котором человека выковал Октябрь. Улыбаясь, идет он в октябрьской колонне с плечом, подпертым братским плечом, по гладко мощеным улицам столицы свободной Вотляндии— нового Ижевска. Идет мимо четырехэтажной громады клуба металлистов, высящегося на том самом месте, где брал он когда-то баррикаду белых.
Идет под октябрьскими знаменами…
КАЗНЬ
Рассказ Филиппа Гопп
Рисунки Ю. Пименова
I. Товарищ, мистер и третий
В один и тот же день в Нью-Йорк прибыли два человека. Событие само по себе мало значительное, если принять во внимание, что в город этот с семимиллионным населением ежедневно приезжает из разных мест до полутора миллионов человек.
Товарищ Савичев, представитель Амторга, прибыл из Шербурга на пароходе «Олимпик». Мистер Нельсон, крупный лесопромышленник, экспрессом из штата Мен.
И тот и другой остановились в отеле «Пенсильвания» — в самой большой гостинице Нью-Йорка и всего мира. Савичев в отель прикатил из гавани на авто, Нельсон с Пенсильванского вокзала (находящегося против гостиницы) прибыл по подземной дороге, подвезшей его к самому лифту.
Американцу номер был заказан по телеграфу, в отеле он останавливался уже не в первый раз, и поэтому без новых впечатлений, без обычных формальностей он через несколько мгновений предстал у себя в номере перед поджидавшим его компаньоном, лесопромышленником мистером Холлом.
Русский не избежал впечатлений и формальностей. Грязной и однообразной показалась ему пристань с бесконечными красными зданиями пакгаузов, Громады небоскребов, словно футуристические рисунки, намалеванные на серых полосах картона, мчались мимо авто на центральных улицах. И наконец отель «Пенсильвания» — чудовище с тремя двадцатиэтажными башнями, окруженное галле-реей магазинов — проглотило его. Он прошел колоннаду главного входа и очутился в «мейн-руме»— огромной приемной отеля.
«Пенсильвания» насчитывает две тысячи двести номеров. Армия постояльцев и их посетителей, батальоны прислуги шныряют целый день по лестницам, коридорам и залам отеля. Гул голосов не умолкает день и ночь в мейн-руме.
Сопровождаемый подбежавшим боем товарищ Савичев подошел к стойке, где за бесчисленными перегородками у строгих конторок стучали на пишущих машинах кукольные барышни. Прилизанный клерк задал ему вежливый вопрос и быстро продиктовал своей машинистке его фамилию и номер его новой комнаты. Копия этого печатного листка молниеносно была передана в «картотеку комнат», а оригинал — в «почтовую картотеку».