– А как по-вашему – чем я мог там заниматься? – спросил я, удивляясь тому, что агентам, похоже, не было известно о моей амнезии. А это было весьма странно… Хотя они могли делать вид, что им ничего не известно. Агенты переглянулись.

– Мистер Грей, – продолжил Мактинен суровым тоном. – Нам известно, что вы навещали Хитерфилд. Кроме того, мы располагаем сведениями о том, что до поездки туда вы побывали в Нью-Йорке и вас видели в порту, неподалёку от склада С-12, под обломками которого, кстати сказать, впоследствии был найден труп некоего Стивена Саммерса. Согласитесь – довольно странно, что склад рухнул в тот же день, когда вы почтили порт своим присутствием…, – видимо, тень потрясения от известия о гибели моего лучшего друга отразилась у меня на лице, так как Мактинен тут же спросил:

– Вам что-то об этом известно?

– Н-нет, – с трудом ответил я, унимая скорбь, и с трудом веря в то, что Стив, мой старый друг, погиб. Слишком много странного в этом. А я ведь должен во всём разобраться!

– А мне кажется, вы всё-таки что-то знаете об этом событии, – предположил Мактинен. – А может, именно вы и виновны в обрушении склада и, соответственно, гибели Саммерса? – его голос лязгнул металлом.

– Тот факт, что человека, похожего на меня могли видеть у склада С-12 не является доказательством моей вины, – пожал я плечами, от всей души желая набить морду этому холёному агентишке. – Мало ли в мире людей, похожих на меня? Но одно я могу сказать вам совершенно искренне и честно – к смерти Стивена Саммерса я не имею никакого отношения, так как мы с ним были лучшими друзьями. А дружба для меня значит очень много.

– Значит, вы признаёте, что были в Нью-Йорке три с половиной недели назад? – вновь подключилась к разговору Медина.

– Я этого не говорил. Я лишь сказал, что был знаком с мистером Саммерсом, – ответил я. Честно говоря, ситуация стала меня раздражать, но я не терял надежды узнать ещё что-нибудь.

– Даже друзья могут предавать. А сегодня – особенно, – меланхолично изрёк Мактинен, от чего моё желание проучить его стало просто нестерпимым. – По всему выходит, что вы последним видели Саммерса живым…или это был человек, похожий на вас? – он вновь начал буравить меня взглядом. – Однако, учитывая специфику вашей с ним профессиональной деятельности, спрашивать о наличии у Саммерса врагов просто безсмысленно, – резюмировал агент.

– А между тем, мистер Грей, вы так и не ответили на наш первый вопрос – что вы делали в Хитерфилде? – Медина попыталась вернуть разговор в прежнее русло.

– Мисс Медина, – я пристально посмотрел на женщину, от чего она, как мне показалось, слегка смутилась, – мне тоже было бы очень интересно узнать, что я делал в этом городе. Вам может казаться, что я что-то скрываю, но это не так, – мне надоело ломать перед ними комедию, и я решил раскрыть карты. – Я просто ничего не помню. Я не помню последний месяц своей жизни. Если я не ошибаюсь, это называется локализованной амнезией. Спасибо, что поинтересовались состоянием моего здоровья, – язвительно закончил я.

– Нам известно о вашей…амнезии, мистер Грей, – произнёс Мактинен, слегка замявшись перед словом «амнезия», что не ускользнуло от моего внимания. – Но мы надеялись, что наводящие вопросы, содержащие некоторую информацию о забытом периоде вашей жизни, помогут вам вспомнить хоть что-нибудь.

– И для этого нужно было обвинять меня в убийстве Саммерса? – резко спросил я.

– Уж простите, если чем не угодил, – пожал плечами Мактинен, поднимаясь из-за стола. Судя по всему, он совершенно не сожалел о том, что ложно обвинил меня.

– Ещё мы надеялись, что вы поделитесь с нами тем, что вспомните. Вероятно – напрасно, – произнесла Медина, также вставая.

– А почему вы, собственно, решили, что я мог бы излить вам душу? – спросил я, уже зная, какой ответ получу.

– Ваш психологический портрет, мистер Грей, – улыбнувшись, ответила женщина. – И потом – вы ведь рассказали нам, что были знакомы со Стивеном Саммерсом…

– Хм… Что ж, пожалуй, есть кое-что, о чём я могу вам рассказать, – а чем, собственно, чёрт не шутит? У этих двоих сейчас больше возможностей во всём разобраться, чем у меня. – Когда я пытаюсь хоть что-то вспомнить из забытого периода, то иногда, буквально на краю сознания, улавливаю образ человека с тростью и перстнем в форме человеческого черепа на мизинце правой руки. Но я не могу рассмотреть его лицо, как ни пытаюсь…

– Хм… И у вас нет никаких предположений относительно того, кем бы мог быть этот человек? – спросил Мактинен.

– Ни единого. Но я абсолютно уверен, что этот человек чрезвычайно опасен, – ответил я, сам не понимая, с чего это я так разоткровенничался.

– Ну, это уже хоть что-то, – произнесла Медина, глянув на напарника. – Благодарим вас за сотрудничество, мистер Грей, – и оба агента направились к выходу. Но Мактинен вдруг остановился у открытой двери и обернулся:

– Да, кстати, вам случайно не известно, с какой бы это стати Саммерсу было взламывать базу данных полиции Хитерфилда и копировать оттуда досье на шестерых юных жительниц этого города – Вильгельмину Вандом, Корнелию Хейл, Тарани Кук, Ирму Лэр, Хай Лин и Элион Браун?

– А с чего бы это вы так интересовались этим городом? – в тон ему осведомился я, подозрительно оглядев агента. – Явно не из праздного интереса…

– Это вас не касается, – Мактинен отвернулся.

– Что до Саммерса – не имею ни малейшего понятия, зачем ему понадобилось делать то, о чём вы только что сказали, – бросил я вслед агенту, когда дверь за ним уже почти закрылась…

Десять минут спустя я снова был в своей камере. Вот только пищи для размышлений у меня стало куда больше. Итак, если разложить всё по порядку, то, со слов агентов, три с половиной недели назад я побывал в Нью-Йорке. И это подтверждается тем, что меня видели в порту. Ехать туда я мог лишь с одной целью – повидаться со Стивом. Это я мог сделать лишь в одном случае – если бы я вновь взялся за работу, но, учитывая тот факт, что я отошёл от дел чуть больше года назад, залёг на дно, трудно представить, что бы могло заставить меня передумать. И всё же, я отправился в Нью-Йорк. Если я пошёл на этот шаг, то должно было произойти что-то, что заставило меня это сделать. Интересно только, что? Что-то неординарное – наверняка. Как бы то ни было, а убить Стива я не мог. Тем более так – обрушив сам склад. И ещё этот последний вопрос Мактинена… А действительно – зачем было Стиву шарить в полицейской базе данных Хитерфилда? Вполне возможно, что он сделал это по моей просьбе. Но с чего бы меня заинтересовали те люди, информацию о которых он нашёл? Вероятно, это связано с тем, что заставило меня выйти из тени… А потом, судя по всему, я отправился в этот Хитерфилд. Что же это за город такой, что заинтересовал меня и агентов Интерпола? Причём я сомневаюсь, чтобы наши интересы пересекались. Чёрт! Слишком много неизвестных переменных в этом уравнении! А искать икс через игрек в такой ситуации просто безнадёжное дело. Нужно хоть что-то прояснить. Хотя вряд ли я смогу узнать много – максимум, на что мне приходится рассчитывать – узнаю местонахождение этого Хитерфилда. Лишь одно не вызывает сомнений – ответы на многие мои вопросы я найду как раз в этом городе. Но для этого я должен быть на свободе, – я сел на кровать, натужно заскрипевшую под моим весом, продолжая размышлять. Я прекрасно осознавал, что нахожусь в тупике – и метафорически, и буквально – о чём красноречиво свидетельствовали серые стены моей камеры. Поэтому через некоторое время я усилием воли пресёк дальнейшие порывы моего разума логически решить сложившуюся ситуацию, и тут, во второй раз за день оконце в двери моей камеры открылось, и снаружи раздался голос охранника: