Шрифт:
– Мортланд,- послышался чей-то не менее резкий голос,- может, хватит мучить несчастную? Зачем столько патетики? Просто оставьте женщину в покое! Как бы вы не относились к ней, издеваться над беременной не по-мужски!
– Какого черта!
– герцог в бешенстве обернулся к говорящему.
– Кто вам дал право вмешиваться в разговор? У вас, кажется, другие обязанности в этом доме?
Инн с трудом разглядела расплывающимся от слез взглядом смутный силуэт Соланжа.
– Обязанность любого уважающего себя шевалье прийти на помощь нуждающейся женщине! Мадемуазель - католичка, она не может вести себя иначе! По догматам нашей веры даже предохранение от беременности - тяжкий грех, уж не говоря об аборте, не заставляйте её идти против собственной совести. Просто оставьте в покое, и мистер Тейт позаботится и о ней, и о ребенке!
– Я ещё не закончил разговор, и не нуждаюсь во вмешательстве третьих лиц!
– Нет, вы его уже закончили!
И ошеломленная Инн почувствовала, как вновь прогибается диван под новым седоком. Гувернер вольготно уселся рядом, с вызовом глядя на герцога.
– Я не дам вам больше разговаривать!
Мортланд громко выругался, но что ему оставалось делать? Гневно смерив взглядом нахала, он быстро вышел из гостиной, даже не попрощавшись с тоскливо съежившейся любовницей. Инн посмотрела на захлопнувшуюся дверь, с тоской прислушиваясь к звуку уходящих шагов. Это было невыносимо больно!
– Он меня совсем не любит, - тихо прошептала она.
– Нет, не любит,- откликнулся Соланж,- и никогда не любил! Ни один любящий, да что там, просто порядочный мужчина не пошлет женщину практически на верную смерть только лишь, чтобы не иметь головной боли в виде внебрачного отпрыска! Забудьте о нем! Вы красивая женщина, и ещё найдете свое счастье! А ребенок..., что ж, вырастет и без отца!
ЛОНДОН.
Мортланд был вне себя настолько, что отдал приказ разыскать и немедля доставить к нему Бисби. А пока машинально занялся неотложными делами, поднакопившимися за время его вынужденного отсутствия в Лондоне. Но чтобы он не делал, какие бы проблемы не решал с людьми или за письменным столом, мысли его неизменно возвращались к утреннему разговору.
Герцог не мог понять, как он мог так сильно ошибаться в отношении любовницы. Иннин всегда ему казалась мягкой, простодушной до откровенной глупости, приятной в общении беспомощной красавицей. И вдруг такое невиданное упорство, такой отпор! Да ещё вмешательство Бисби с его явно ненужным покровительством глупой девчонке.
Пятичасовой чай работавшему в кабинете герцогу принес дворецкий.
– Кхм!
– вежливо хмыкнул он за спиной, спрашивая, дозволено ли будет ему отвлечь хозяина от работы.
– Что, Смайлз?
– Милорд не ночевал дома!
Мортланд согласно кивнул головой - а иного он и не ожидал, судя по тому, каким плотоядным взглядом смотрел брат на юную азиатку.
– Весь день посетители,- продолжил слуга,- вся каминная полка завалена поздравлениями и приглашениями. Кто будет на них отвечать?
М-да, вот когда сказалось отсутствие тетушек! Секретарь герцога был в отъезде, так что приходилось всё делать самому.
– Конечно же, не милорд!- тяжело вздохнул он.
– Несите их сюда!
Это был адски тоскливый труд. И когда Мортланд закончил отвечать, то за окном уже царила глубокая ночь, и нужно было ехать в клуб.
В 'Бруксе' Томаса не оказалось, хотя его ждали надеющиеся на встречу общие знакомые. Не оказалось Тейлора и в шикарном 'Ватье', который тот предпочитал всем остальным из-за изысканной французской кухни. Мортланд перекинулся несколькими словами со скучающим за столом Браммелем, и отбыл в... Вудвилл-лодж.
Молчаливая Флора приняла у него плащ и шляпу, и Мортланд невольно, с тоской посмотрел на лестницу, где его всегда встречала Инн, но, увы, там стояла только встревоженная Джина.
– Есть ли известия о беглянке, ваша светлость?
– тихо спросила она.
– Да, - подробно рассказывать не хотелось,- она жива! Прикажи подать ужин!
А потом он долго сидел перед камином, накачиваясь тоской и бренди, до тех пор, пока окончательно не опьянел. Прохладные простыни кровати ещё хранили запах Инн. Глупая, упрямая девчонка!
Потом вновь наступило утро, и опять дела, и опять напрасные поиски бесследно исчезнувшего Бисби. Рано завалившись спать, Мортланд даже не поинтересовался, где брат.
И только на третьи сутки грянул гром!
Утром у постели нарисовался слуга с халатом.
– Ваша светлость!
Мортланд неторопливо осуществил утренний туалет и оделся.
– Маркиз будет за завтраком?
– лениво поинтересовался он.
Слуга недоуменно на него посмотрел.
– А разве милорд в Лондоне?
Герцог, собственноручно завязывающий перед зеркалом шейный платок, так и застыл, забыв зафиксировать сложный узел.
– Когда он уехал?