Лили было почти девятнадцать лет - к моменту этой встречи она уже прошла через череду разочарований и в первом чувстве к Мортланду, и в неудачном браке с Тейлором, поэтому сказать, что поразивший её недуг вызван неопытностью и наивностью было нельзя.

И, тем не менее, юная женщина застыла на пороге, мгновенно очарованная одним лишь только взглядом бархатистых темно-карих глаз, возвышающегося посереди комнаты джентльмена. Они были столь притягательными - чуть лукавыми, таинственно мерцающими, и безумно красивыми! Они разглядывали друг друга, скорее всего, несколько мгновений, но смущенной Лили показалось, что прошла вечность. Её собственный муж был признанным красавцем, но, наверное, для каждой женщины существует свой мужчина. И Лили оставила равнодушной безупречная красота младшего Тейлора, а вот золотистые длинные волосы, перевязанные ленточкой на затылке, правильные, хотя и жесткие черты чуть смуглого лица незнакомца сразили наповал. Высокий, широкоплечий, мужественный - он даже на мгновение показался ей чем-то неуловимо похожим на мужа! Может, открытой обаятельной улыбкой, которой Тейлор удостаивал всех, кроме своей жены? На мужчине был отлично сшитый сюртук синего цвета, совсем недавно введенный в моду Джорджем Браммелем, а указательный палец руки украшал перстень с крупным рубином. Да! Необычный директор был у этого приюта для нищих заморышей!

Мужчина дал посетительнице возможность внимательно себя осмотреть, и лишь потом церемонно представился.

– Калверт, Тони Калверт, миледи! Джон сказал, что вы здесь по поручению его светлости?

Лили открыла было рот, чтобы ответить, но ей пришлось прокашляться, прежде чем голос вновь послушался своей хозяйки. Дикое, невообразимое смущение вдруг овладело ею, и она едва выдавила из себя, что-то крайне неразборчивое:

– Да, он прислал... списки... одеяла..., он приказал, я приехала...

Калверт вежливо прослушал весь этот хаос слов, но, видимо, ему хватило и обрывков фраз, чтобы уловить смысл жалких заиканий.

– Я лично помогу вам выполнить указания вашего деверя. Воспитанникам нужно много всего - ведь дети так быстро растут! Со стороны герцога весьма похвально озаботиться нашими нуждами. Но, как говорится, 'не оскудеет рука дающего'..., пройдемте!

И он галантно показал посетительнице работу подопечного приюта. Возможно, будь рядом с ней не столь привлекательный мужчина, Лили никогда бы не согласилась ходить по мрачным помещениям классных комнат и спальных дортуаров, смотреть, как одетые в одинаковую уродливую одежду воспитанники сидят кружками вокруг своих учителей - особ весьма мрачного и затрапезного вида, но вполне соответствующих общему духу заведения.

Но она, как робкая овечка за пастухом плелась за этим странным директором по кухням и кладовым, и, с восхищенно распахнутыми глазами, зачарованно внимала всем его высказываниям, мало что понимая! Как-то смазалась и потеряла уродливые очертания мерзкая и убогая обстановка приюта. Да что там - Лили даже перестала воспринимать тошнотворный запах! Всё затмили глаза, спокойные и уверенные жесты и звуки глухого неторопливого голоса хозяина этого места. Окончательно потерявшей голову юной леди казалось, что она ступает по облакам, и вообще находится уже на другом свете, а не в одном из самых неприглядных мест Уайтчепела. Достойно удивления, что она не упала, потому что то и дело спотыкалась и беспрестанно цеплялась за всё подряд юбками и полами накидки.

– Вы побледнели, миледи! Устали? Здесь такой спёртый воздух. Разрешите предложить вам чашечку чаю или стакан вина?

Может, Лили и побледнела, но не от усталости, а оттого, что шла кругом голова, и слабели ноги каждый раз, когда он обращался к ней.

– Пожалуй, чаю!
– только и смогла выдавить она.

Они вернулись в знакомый кабинет с разномастной старой мебелью, и посетительница осторожно пристроилась на краешке жесткого и неудобного стула. Калверт позвонил, и спустя некоторое время особа преклонных лет в грязном переднике внесла поднос с чаем.

'Что со мной?- в панике думала Лили, заворожено взирая на хозяина кабинета.
– Я не испытывала ничего подобного! Неужели...'. Она растерянно осознала, что очарованна этим человеком практически до безумия!

Между тем, Калверт пытался вести непринужденную светскую беседу, наверное, думая, что невестка герцога - слабоумная деревенщина, которая и трех слов связать не сумеет.

– Чай я люблю крепкий, без молока и сахара, а вы?

– Да, пожалуй!

Невпопад, но этот человек, видимо, привык иметь дело с косноязычными идиотками, потому что был само терпение и снисходительность.

– Может, вас ещё что-нибудь интересует в работе нашего учреждения?

Лили сделала над собой сверхусилие, демобилизовав все, какие только есть силы, пока Калверт не пришел к окончательному выводу, что второй такой дурочки не видывал свет. Глоток на удивление хорошо заваренного чая помог ей, наконец-то, более или менее прийти в себя, но её мало интересовала работа приюта.

– Судя по всему, вы человек небедный?

– Да, я относительно обеспечен!
– легко согласился собеседник, смакуя чай.

– Тогда что же вас заставляет заниматься этим?
– и она брезгливо передернула плечами в сторону двери.

Мужчина на миг перестал улыбаться, и его глаза полыхнули чем-то непонятным, но явно нехорошим. Лили поперхнулась чаем, когда он вновь раздвинул губы, но уже в холодной ухмылке:

– Я сам в свое время вырос в подобном приюте!

Казалось бы, это признание должно было вызвать у урожденной леди Кавендиш чувство высокомерного презрения, но нет! Лили была скорее озадаченна, причем не собиралась скрывать этого от собеседника: