– Ну вот и пришла охота мне заглянуть туда хоть одним глазком.

– А зачем другим жертвовать? Простое дело. Только вот новичков вроде тебя Асмодей нипочём не отпустит в одиночку - заблудитесь, подвергнетесь неодолимым искушениям.

– Так ты же со мной или изменником будешь?

– О как заговорил, - он рассмеялся.
– Нет, я захотел - и тебе помог, но больше не собираюсь. Не тот статус и попросту навредить могу. Не обижайся: мы сделаем куда лучше. В каждой из малых вселенных имеется свой ангел и свой провожатый - ей под стать.

– И какая из них рай или нечто максимально приближенное?

– Чудак и выражаешься по-чудацки. Ты думаешь, рай один?

– Так Асмодей объяснял...

– Поменьше слушай, что он объясняет, и побольше вникай, что имеет в виду. Место, где создают и ниспровергают миры, - то не обитель, а их узел и средоточие.

– Но обители ближнего залегания ведь имеются?

В общем, после недолгих препирательств я решил попытать счастья в котельной творчества. А для пущего гонору всё-таки взял с собой юного Виргилия.

Великий драматург или там демиург по-прежнему сидел посреди дыма, чада и коптящего пламени, но со второго раза я понял, что курьёзная штуковина у него на волосах - корона: полоса змеиной кожи, усаженная золотыми бляхами.

– Вот мой друг хочет посмотреть, что получается из добрых намерений, обретших плоть, - озвучил меня Вирдж.
– Без меня, как понимаете.

– Что же, вольному воля, - процитировал он первую часть поговорки, опустив вторую.
– Однако Вергилий прав: вам нужен другой спутник. Как и все мы, о двух сторонах: похожий и непохожий, бес среди ангелов, светоч среди бесов.

– Белая ворона, - зачем-то поддакнул я.

– В точку!
– Он поманил рукой кого-то издали и добавил:

– Только не ворона, а ворон. Если быть точным, самка чёрного ворона, то есть вороница. Но явный альбинос.

Некто ослепительно белый на фоне здешней атмосферы подлетел и ясным соколом уселся на подставленную руку. Шикарный тройной веер крыльев и хвоста, кустистые брови над рубиновыми очами, нехилый шнобель, которым хоть гвозди пополам разгрызай...

– Вот, Биче, тебе попутчик, - сказал Асмодей.
– Надеюсь, груз из него выйдет посильный, а собеседник занимательный... Как, кстати, вас именовать?

– М-м... Исидор, - решил я. Прежняя кличка из меня выветрилась, а эту можно было легко запомнить. И лёгкий закос под язычество был в наличности.

– А. Ну что же, Дар Исиды, дерзайте.

Он махнул рукой. Вирджил повторил движение. Мы с Биче приблизились к замаскированному выходу, она - заранее наставив свой клюв на картинку. Одного клевка хватило, чтобы разодрать полотно пополам и стянуть вниз солидный клок. А там...

В сумраке чуть светились ступени лестницы, ведущей ввысь.

Я ступил на первую, потом на вторую и задрал голову. Верх пирамиды терялся в бесконечности.

– Не тр-русь, - громко шепнула мне ворониха.
– Элементар-рная лестница Иакова. Я вдоль неё семь раз на дню тр-репыхаюсь, словно ангелок. Нашего бр-рата или там сестр-ру ведь нигде особенно не жалуют. Там - потому что вор-рон, вестник смер-рти, здесь - потому как белая, будто свадебное платье или Гекуба в саване.

– Я ведь не ангел, крыльев не отрастил, - посетовал я.

– Напр-рашиваешься?
– каркнула моя спутница.
– Тогда дер-ржись, Исидушка. Кстати, тебе не тр-рудно в дальнейшем звать меня Беатр-риче? В обмен на услугу, типа того?

Тут она подцепила меня клювом за шиворот и воспарила в воздух. Или то, что им считалось.

Мимо нас с феерической быстротой мелькали скалы, испещрённые блестящими рудными жилами и гроздьями самоцветов, пласты мрамора и гранита, слои жирной, как масло, почвы.

Наконец, мою тушку поставили на ноги, отряхнули от меня клюв и крепко сплюнули.

– Дивись, куда попал, - сказала птица, - а я пока др-ружков пр-роведаю. Вер-нусь пр-ри пер-рвой неотложной надобности, не изволь беспокоиться.

– Всего доброго, Беатриче, - ответил я.

Она умахнула куда-то в сторону, я же подумал вслед:

"Если это рай или хотя бы нечто раеподобное, то отчего ей с этой своей неотложкой возникать?"

И зажмурился. Потому что со всех сторон меня обступили и притиснули яркие краски и запахи: синего неба с озоновыми проблесками молний, влажной чёрной земли, травы и листвы, зелёных, как абсент, красных маков, жёлтой трясовицы, белых олеандров и магнолий. Все мои чувства хором возопили.