— Поплачь, легче станет, — уверено сказал Такеши, и я замерла. «Никогда не плачь» — мне всегда говорили только это. «Слезы — признак слабости». А он… не посчитает меня никчемной слабачкой, если я заплачу?

Я подняла взгляд и поймала грустную улыбку Ямамото. Он слегка кивнул, и из моих глаз сами собой хлынули слезы. Слабая… Какая же я слабая…

Я беззвучно разрыдалась и уткнулась носом в плечо Такеши, скрытое белой рубашкой, а он осторожно гладил меня по волосам и что-то шептал, но я не слышала, что. Вернее, не понимала: он говорил, кажется, по-японски. Я уловила лишь одно слово. «Акирамэнайдэ» — не сдавайся. Его я выучила уже очень давно. Странно, почему Ямамото повторял его? Непонятно…

Я начала успокаиваться от мягких, уверенных и очень заботливых прикосновений мечника и от его мерного шепота, от сердцебиения, которое заставляло мою собственную глупую сердечную мышцу биться медленнее и от ровного дыхания человека, который позволил мне выплакаться впервые в жизни… И вдруг в дверях кухни раздался резкий раздраженный голос:

— Что здесь происходит? Чего эта глупая женщина истерит?

— Ей плохо, Гокудера, — тут же ответил Ямамото без тени улыбки или ехидства. — Давай не сейчас?

— Что случилось? — услышала я взволнованный голос Тсуны совсем рядом с нами. Я всхлипнула в последний раз, мощным усилием воли заставила себя отлепиться от Такеши и, быстро вытирая рукавами лицо, попыталась встать. Безуспешно: ноги отказывались меня слушаться. Гадство! Устроила тут Всемирный Потоп! Ненавижу себя за эту слабость!

Я продолжала попытки подняться на ноги, но тут Ямамото осторожно приобнял меня за плечи и помог сесть на диван. Я благодарно кивнула и попыталась дышать глубоко, чтобы остановить слезы, всё еще бежавшие из глаз. К счастью, это мне вскоре удалось. Я всё же неплохо умею давать себе пинка и останавливать эту глупую влагу, непонятно зачем бегущую из глаз… Последний раз вытерев щеки рукавами, я шмыгнула носом и вперилась взглядом в пол. Дойти до комнаты я не смогла бы, а смотреть на парней просто не было сил. Слабачка, да. Ну и наплевать.

— Что случилось? — осторожно повторил свой вопрос Тсуна, но я упорно помотала головой с мыслью: «Да ни за что я не расскажу, а то вы разбор полетов устроите! А из-за меня разборки в коллективе устраивать не надо».

— Такеши, что? — переадресовал свой вопрос мечнику Савада.

— Я не знаю, — пробормотал тот. — Я пришел — она лежала на полу, совершенно никакая. Я помог ей сесть, и она расплакалась. Я видел, как Хибари выходил из кухни, но она говорит, это не он.

— Это не Хибари-сан, Катя-сан? — напряженно спросил Тсуна.

— Нет, конечно, — пробормотала я. — Забудьте, а? Всё уже нормально, не делайте из мухи слона.

— А кто? — настаивал Савада. — Мукуро?

Черт, про его феноменальную интуицию я и забыла! Гадство! Не врать же ему?

— Я же говорю, забудьте! — поморщилась я.

— Да, он, — кивнул своим мыслям Тсуна. Савада, я ненавижу твою интуицию… — Гокудера, найди его чуть позже, нам придется с ним поговорить.

— Джудайме, думаете, сможете его убедить ее не трогать? — насторожился курильщик, и я с удивлением подумала, что он почему-то не злится на такое решение босса.

— Нет, — грустно вздохнул Савада, вставая напротив меня. — Но я должен понять, чего он добивается.

— Жаль, что не получится его утихомирить, — с какого-то перепоя пробормотал курильщик. — Совсем уже…

— Да, жаль, — поморщился Савада и обратился ко мне: — Катя-сан, расскажи, как было дело?

Я закатила глаза, понимая, что бесполезно что-либо скрывать и пробурчала:

— Да ничего не было. Он пришел сюда, я нахамила, он спросил, за что я его так ненавижу, я отказалась отвечать, и он зашвырнул меня в иллюзию падения. А потом убрал ее, и тут пришел Хибари-сан. Они чуть не подрались, но Ананас, к счастью, свалил куда подальше. Вот и всё.

— А это? — хмуро вопросил Такеши, слегка коснувшись моей губы, которая всё еще дико болела. Я последовала его примеру и облапала собственную моську лица — на пальцах осталась кровь. Значит, это всё же не было иллюзией…

— Я просто губу прикусила, — тяжко вздохнула я, поняв, наконец, что произошло.

— А это? — еще больше нахмурился Такеши, осторожно поднял мою левую руку и повернул ее запястьем к моему лицу. Что странно, она была красноватой: если иллюзия была реальной, мне грозил бы ожог третьей степени, если нет, почему покраснение до сих пор не прошло? А может, иллюзия лишь при первом прикосновении была реальной, а затем стала обычной?.. Вот только это мне не поможет решить, что ответить мечнику…

— Да просто… хм, — очень многозначительно. Прямо древнегреческий оратор. С ума сойти… Хотя я болтливостью никогда не отличалась — неудивительно.

— Ши-ши-ши, что за собрание? — раздался из дверей шипящий смех, и я отчаянно захотела шандарахнуться лбом о столешницу и никогда больше не поднимать головы. Но реальность жестока, как палач перед казнью, и я продолжала сидеть без движения, упорно глядя в пол.

— Ничего особенного, — пробормотал Тсуна. — Мы разберемся.

— Ооо, у Принцессы кровь? — разулыбался Гений Варии, подходя ко мне вплотную и грубо стирая кровь с моей губы. Я резко дернулась и зло прошипела: