Старший надсмотрщик Экман вытянулся по струнке перед кабинетом коменданта, прежде чем постучать. Со своего поста сквозь дрёму он явственно услыхал сигнал тревоги из этого кабинета, но звук почти сразу оборвался, мог и присниться. Комендант Койвисто закрылся у себя с шикарной девицей, явно дамой полусвета или богатой полоумной нимфоманкой (грубейшее, немыслимое нарушение режима, однако какое простому служаке до этого дело? Лишаться отличного места из-за того, что твой начальник сбрендил и притащил к себе тёлку?), и мешать ему сейчас — значило никогда не увидеть повышения по службе. Но оставить без внимания сигнал тревоги Экман не мог.

Он уже занёс кулак, приготовился ударить по двери костяшками пальцев, поделикатнее, — и в этот момент дверь распахнулась, за порог вывалился господин комендант с огромной дырой в животе. Из дыры вылезали внутренности.

Экман схватил свою волшебную палочку — и в этот же миг голова слетела с его плеч, отрезанная тонким огненным хлыстом, который вырвался из волшебной палочки комендантской гостьи.

Она молча оттолкнула мёртвое тело с прохода и зацокала на своих каблуках по коридору, за ней из кабинета вылетели сгустки теней, метнулись во все стороны по тюрьме.

Через несколько минут стража была полностью блокирована, а камера Геллерта Гриндевальда открыта.

Сирена Нурменгарда взвыла, когда красное Volvo отъехало уже очень далеко.

*

— Странный город, странная страна. — Древний, весь в морщинах, длинноволосый старик пошамкал беззубым ртом. Он уже больше получаса, стоя у окна, глядел в окно и иногда бросал взгляды в маггловский прибор, называемый телевизором, из которого рассказывали, кажется, новости. — Не нравится мне здесь. — Как от боли поводил он худыми хилыми плечами. Сутулый, на высушенных кистях рук — россыпь пигментных пятен; бесцветные, точно с бельмами, глаза; старик дрожащими руками с трудом держался за подоконник.

И это один из самых сильных магов двадцатого века? Беллатриса не питала на счёт внешности и физического состояния Гриндевальда, проведшего полвека в заточении, никаких иллюзий, в принципе и ожидала встретить немощного старца, однако невольно брезгливо морщилась, глядя на него, и зажимала нос платочком — Великий колдун Гриндевальд дурно пах. Старостью, забвением, смертью. Но только не смирением и не раскаянием.

Рядом с ним Белла чувствовала сильную тревогу, вплоть до паники, и её малыш в животе беспокоился — уже раз пять за последние полчаса толкнулся, да ещё как безжалостно!

— Россия? Название города я не расслышал. — Гриндевальд почесал голову и попытался собрать свои патлы в хвост — не получилось. Мерлин, какое убожество! Неужели Тёмный Лорд ошибся, делая ставку на этого человека?

Белла открыла было рот, чтобы напомнить бывшему узнику Нурменгарда, куда именно его привезли похитители (или освободители, это уж как будет угодно. Оруженосцы смерти.), но он резко перебил:

— Не трудись, киска, мне плевать, где вы решили меня спрятать. Вижу, что место надёжное. Пересижу тут немного, подправлю здоровье, осмотрюсь, связи налажу, а там видно будет. Соскучился я по Британии, прекрасная страна. Ты англичанка?

— Да, — машинально ответила миссис Лестрейндж и погладила себя по животу — что-то ребёнок уж больно разбушевался, как бы роды раньше времени не начались!

— Брюхатая? — пакостно прокаркал Гриндевальд и как-то слишком живо развернулся к Белле. Та невольно отпрянула, но было поздно: старик уже впился ей в глаза каким-то особенно глубоким взглядом, а свои костлявые жёлтые ладони прижал к её животу. — Ого! Да у тебя тут чудо расчудесное!

— Это прекрасное дитя — наследник Великого мага, нашего Тёмного Лорда. Я расскажу вам, сэр, про него. Мы вызволили вас как раз для того, чтобы вы помогли нам подарить будущему ребёнку власть, которой он заслуживает. И вернуть нам повелителя. Ребёнок должен править миром. Кровью и магией. Так хотел его отец: подарить волшебникам свободу и величие, сделать нас всех непобедимыми.

— Да? — Прищурился Гриндевальд. — Твой муж хотел править миром? А я ему нужен был в качестве помощника?

— Э… Ну можно и так сказать.

— Отлично. — Старик не спускал глаз с лица Беллы и всё время ощупывал её живот. Так противно! Почему она позволяла это — сама не понимала, но от взгляда Гриндевальда по спине бежали мурашки. — Я знал, что нечто подобное когда-нибудь случится, я не терял надежды и присутствия духа, верил, что не могу пропасть без следа. Это, — перевёл он взгляд на беллино пузо, — поможет мне, воплотит все мои давешние задумки. Я очень много думал, времени у меня было предостаточно, и понял все свои ошибки. Теперь стану действовать иначе. В мире не может быть двух повелителей!

— Да, — почти обрадовалась миссис Лестрейндж, не поняв смысл его слов, — дитя, когда родится, вырастет очень сильным волшебником, это его судьба!

— Ну оно и сейчас уже наполнено большой энергией. Твой муж и правда был очень мощным магом и передал плоду часть своей энергии.

— Он не был моим мужем. — С достоинством опустила взгляд Белла и хотела добавить что-то, но Гриндевальд усмехнулся:

— А мне-то что? Его нет. А вот это есть, и в этом моё спасение! И моё будущее.

У Беллы сильно закружилась голова. Она заметила хищный блеск в глазах старика, его почти сумасшедшую кривую улыбку, увидела свою волшебную палочку в его руках — и только теперь испугалась. Сзади стояли трое Оруженосцев, но почему-то не предпринимали попыток защитить свою предводительницу.