– Молодец, Василий, глаз у тебя - алмаз, - похвалила Катрин.
– Порекомендую комвзвода досрочно тебя в унтера произвести. Только если бы ты эту догадку на пару минут раньше озвучил, я бы тебе капитанские "корочки" подарила. Причем, с превеликой радостью.

– Да опыта у меня, Екатерина Георгиевна, мало, - признался боец.
– Я же толком и не воевал. Как нога-то? Сломана?

– Вроде нет. Вообще не пойму, чем прилетело.

– Так пепельницей! Пуля в пепельницу, а уж эта штуковина вам, извиняюсь, в ногу, - Вася пихнул прикладом половину разбитой бронзовой пепельницы.
– Вот, хорошо, что хвост у девицы массивный, но тупой.

Катрин посмотрела на уполовиненную русалку - на бронзе сияла свежая глубокая ссадина.

Тьфу, просто издевательство какое-то.

– Слышь, Василий. Помоги-ка мне встать. Только не за ворот, отодрали уже.

Стоять шпионка могла, прыгать-хромать тоже, хотя боль по-прежнему мощно шибала в ногу. Ладно, будем считать "ограничено годна". Галифе разодраны, клок сукна отвис лохматым языком, ушибленная плоть под ним уже не смугло белеет, а краснеет и багровеет.

Опираясь на плечо бойца, Катрин выбралась на лестницу. Издалека донеслось несколько выстрелов. Шпионка выругалась и ухватилась за перила.

– Это верно, товарищ капитан, не успеть нам уже, - согласился хладнокровный Вася.
– Противник дал деру по крышам, а чердаки тут идут почти сплошняком по всему кварталу. Кое-какое оцепление у нас выставлено, на него есть надежда. Враг может не учесть и напороться.

– Рассуждаешь верно, хотя упускаешь некоторые тонкости момента, - Катрин передохнула, наваливаясь животом на перила.
– Вот что, раз мы все равно опоздали к этому празднику жизни, давай не вниз, а вверх. Дом высокий, обзор дает. Вдруг что-то приметим.

– Это конечно. Но выбираться на крышу в вашем состоянии...

– С крышей вряд ли выйдет. Но окно найдем, чтоб повыше.

Окно нашлось: на верхней причердачной площадке. Напрыгавшаяся Катрин с облегчением прилегла на холодный пол.

– Застудитесь, - взволновался боец.
– Вон доски лежат, давайте подсунем.

– Подсовывай. Только сначала окно раскупорь.

Рама открылась неожиданно легко - то ли удачная дореволюционная конструкция окна сказывалась, то ли ведомственно-немецкая принадлежность дома. В лицо ударило холодом и звуками: опять выстрел - далековато, в районе дома номер двенадцать. С планом квартала шпионка успела ознакомиться, но в натуральном виде все оказалось чуть иначе. По сути, сплошное поле крыш. Иной раз они тянутся с солидными перепадами, кое-где и с провалами. Зато пожарных лестниц навалом, проводов практически нет, телевизионные антенны отсутствуют как класс - беги куда хочешь, несись хоть до иглы Инженерного замка или к парящему на шпиле ангелу Петропавловской. Иллюзия, конечно, но все равно, просторно.

Боец уложил на пол обляпанные известкой доски, видимо, уцелевшие от дореволюционного ремонта. На досках было уютнее.

– И что там?
– поинтересовался, осторожно укладываясь рядом, Василий.

– Да ничего. У того дома - Дурдинским, кажется, именуется - пару раз стреляли, в остальном тишина.

Кирха сверху казалась миниатюрной, только близкий массивный, рыцарских очертаний, крест по-прежнему недобро нависал над улицей. Сама Фурштатская опустела - иной раз пробегали, озираясь, прохожие, вот пронеслась упряжка ломовика - возница нахлестывал лошадей.

– Вон наши, на крыше, - определил Василий.

Катрин подивилась его зоркости - несколько фигурок перебежало по скату кровли, скрылись в слуховом окне.

– Значит, где-то там диверсанты, - предположил боец.
– Не иначе, за Манежный переулок пытаются проскочить.

– Слушай, а ты тоже совсем местный?

– Ну, как сказать. На Выборгской вырос, но здесь же тоже не чужое, знакомое. Товарищ капитан, я винтовку приготовлю? Вдруг к нам вернутся?

– Если есть винтовка, так отчего ж ее не готовить? Давай, не стесняйся.

– Так я думаю, может, вы возьметесь. Говорят, стреляете изумительно.

– Врут. Из "СВеТки"[36] еще туда-сюда. А из незнакомого...

– Хороший ствол, между прочим, - боец приложился к "федорову", взял на мушку одну трубу, другую.
– В сложной мы ситуации, товарищ капитан. Вокруг свои, а не обо всем вслух говорить можно. Конспирация, чтоб ее...

– Привыкай. Разумнее считать это не конспирацией, а особенностями службы. Военную тайну, всякие грифы "С" и "ДСП"[37] никто никогда не отменял.

– Да, так оно проще. Но все равно не верится, что мы в самом сердце революции. Легенда же.

По улице в сторону Таврического сада целеустремленно пронесся приданный отряду броневик. Работают парни. Катрин с некоторым облегчением отметила, что боль в ноге слабеет. Значит, обошлось без трещин в кости и иных мерзких осложнений.

– Василий, а ты какого года?

– Тридцать восьмого. Только в детсад ходить начал, как война, отец на фронт, нас в эвакуацию, - боец усмехнулся.
– Орал как резаный - уж очень мне в детсаду понравилось; дача за городом, какао, клубника на полдник. А тут увозят. Мама чертежницей служила, их конструкторское в первую очередь эвакуировали. Иной раз думаю, кто из нашего детсадовского взвода в живых-то остался? Судьба. Из Саратова два раза с мальчишками на фронт пытались сбежать. Перехватывали нас на вокзале, так что не вышло с войной. Зато вот революция...