– Дверь не закрываем, - Катрин, забыв о подшибленной ноге, скользнула в ядовитую рубку.
– Никола, живо в отдел, опишешь ситуацию.

– Я с вами!

– Поговори еще!

По удобству для экипажа и эргономике броневик сильно проигрывал "лорину". И дышать тут было трудно, несмотря на распахнутую дверь.

– Ежели вы из Общего орготдела, то должны решать по справедливости, - угрюмо указал скорчившийся за баранкой водитель.
– Не старое время, нет сейчас таких законов, чтобы умирающих принудивать...

Василий ободрил "умирающего" по шее.

– Добавь ему еще разок и дальше поедем с полным концентрированным вниманием и сугубо умными мыслями, - Катрин попыталась снять кормовой пулемет и улучшить вентиляцию, но разобраться на ходу и практически на ощупь с незнакомой подвеской станка не вышло. Шпионка в земноводной манере обругала негодное вооружение. Броневик продрынчал по Вознесенскому проспекту, вновь свернул... Дело выглядело безнадежным. Есаул Кулаковский - личность весьма безумная, но отнюдь не глупая. Слинял уж наверняка.

– Совсем спятил, - в изумлении пробормотала Катрин, глядя на фигуру в бекеше, торчащую на углу у темной аптеки. Почему-то есаул даже не смотрел в сторону довольно шумной бронетехники, замер, подняв голову вверх, словно подставляя лицо лунному свету, которого, кстати, вообще не было в эту темную историческую ночь.

– А это точно он?
– с удивлением уточнил Василий.

– Я его спину недурно помню. Насмотрелась когда-то.

– Так чего он так? Замороженный какой-то. Пьян, что ли?

– Берем, какой есть. Может, протрезвеет.

Броневик остановился, и пан Куля, наконец, повернулся к машине.

Василий подпихнул водителя к двери.

– Вашбродь, у нас все побиты да поранены. Выручайте, - с болезненной достоверной гримасой прохрипел шофер, высовываясь из неуклюжего люка.

Катрин ожидала, что есаул метнется прочь - помнится, резв он был и весьма догадлив. Стрелять придется через бойницу, главное, не зацепить в организме мерзавца чего-то жизненного.

Но пан Куля как ни в чем ни бывало, легкой походкой направился к бронемашине. С лицом его было что-то не так. Контужен, что ли?

Есаул подошел вплотную к люку, ухватился за броню своими неполными ладонями. И только теперь взглянул вглубь боевого отделения...

И встретился взглядом с Катрин.

– Ночь сырая, а вы все гуляете, пан есаул.

Вот теперь есаула контузило. Лицо Кулаковского перекосило. Сильно. Вся левая сторона куда-то съехала, частично оскалились зубы. Катрин испугалась, что с паном Кулей приключилась серьезная неприятность медицинского характера типа инсульта. Онемеет, возись с ним теперь.

Есаул отшатнулся - резво, как в былые времена. Катрин, понимая, что стрелять опасно, достала его тростью - окованный серебром кончик безжалостно уколол врага в просвет меж пол бекеши.

– Ыыы!
– утробно ахнула жертва, валясь на колени и хватаясь за пораженные ценности.

– Толковая тросточка, - подивился Василий, выскакивая к добыче.

– Так генеральская. Умели делать.

– А револьвер у него в левом кармане!
– проявил из-за руля полную революционную и всякую иную сознательность подвальный страдалец-сиделец...

Пан Кулаковский был жив, относительно цел, но не в себе. Да и на ногах стоять не мог. Пришлось загружать в согнутом состоянии. Впрочем, в броневике изрядно дуло, не задохнешься и лежа на полу. Пленник пребывал в состоянии ступора - от стресса или под воздействием неких веществ, было не совсем понятно...

Взбунтовался пленник через несколько минут. Внезапно судорожно забился, едва не вышиб автомат из рук Василия, рывком дернул к двери, попытался выскочить, а когда не вышло, принялся колотиться о люк головой. Броневик зарыскал, едва не выскочил на тротуар, шофер заскулил и запричитал. Сам бунтарь-террорист членораздельных звуков не издавал, только низко, нечеловечьи рычал. Руки ему Катрин стянула надежно, иначе вообще было бы непонятно, как с ним справляться. "Попутчик" двинул безумца по темени - тот, наконец, обмяк.

– Что-то ты все осторожно и бережно, вполсилы, а сейчас от души приложил. Как бы не случилось непоправимого сотрясения остатка мозга, - отдуваясь, высказала опасение шпионка.

– Бомба жестяная, башка у бандеровца будет куда потверже, - успокоил Василий, цепляя гранату обратно к поясу.
– Вот это очевидный, показательный вражина, таких мы еще не брали.

– Это да...

У Аничкова моста навстречу броневику свернул "лорин" с товарищем Островитянской и охраной.

– Управились?
– встала в машине завотделом.
– Катерина, пересаживайся. Опаздываем мы. Товарищи без тебя этот колесный сундук и остальное отконвоируют...