Александра Михайловна замолчала и перевела свой взгляд на Егора Петровича, который до этого момента стоял чуть сзади внука и находился в тени. Она стояла и переводила свой взгляд с Егор Петровича на Евгения и обратно. Евгений тоже бросил взгляд на деда. Дед смотрел на женщину и в его взгляде легко угадывалось его восхищение этой женщиной, смешанное с какой-то внутренней болью. Их глаза встретились и через несколько секунд ее левая бровь слегка приподнялась, голова склонилась к правому плечу в вопросительном жесте, и она спросила его:

– Мы с вами встречались?

– Неужели, Шурочка, я так изменился?

Голос деда внезапно сдал и вопрос этот он буквально прохрипел. Глаза Александры Михайловны распахнулись в миге узнавания, и она воскликнула:

– Боже мой, Егорушка! Неужели это ты?

Она сделала шаг навстречу ему, а он просто шагнул и обнял ее, прижимая ее к себе. Она сначала обхватила его за шею и положила голову ему на плечо, затем резко отстранилась и поцеловала его. Они стояли и целовались, не обращая никакого внимания на окружающих.

– Вот и свиделись, - сказала она, плача - а я верила, что ты живой. Искала тебя и не могла найти. Но почему ты не приходил на встречи ветеранов 9 мая. Я не пропустила ни одной, все ждала тебя и надеялась. Надеюсь, ты помнишь нашу последнюю встречу в Москве 43-го. Она отстранилась от него и, промокнув платочком глаза, сказала, сделав жест в сторонку сына:

– А это одно из последствий последнего нашего с тобой свидания.

Аркадий, у которого от изумления открылся рот при этих словах он раскрылся еще шире. Он судорожно вздохнул, шумно сглатывая набежавшую слюну, и спросил:

– Что ты сказала, мама?

– Я говорю тебе Аркаша, познакомься со своим отцом. Я тебе все рассказала о нем, что знала.

Она резко повернулась к нему и, заглядывая ему в глаза сообщила:

– Я так и не вышла замуж. А ты женат?

Егор молча покачал головой и, закрыв глаза зарылся лицом в ее волосы, вбирая в себя ее запах. Они стояли, обнявшись и на глазах у них блестели слезы. Незаметно для себя они переместились в сторону от выхода из гардеробной. Евгений и Аркадий, не сговариваясь прикрывали их от нескромных взглядов, проходивших мимо людей.

– Мама! Вот ты где, а мы тебя потеряли. А с кем это ты обнимаешься?

В гардеробную ворвался вихрь из белых кружев, белого платья и фаты. Когда этот вихрь застыл около них в недоумении и Евгений смог разглядеть невесту, то сразу понял, что они с Аркадием близнецы. Александра Михайловна, оторвавшись от Егора Петровича и глядя на него блестевшими от слез и счастья глазами, сказала:

– А это второе последствие той встречи. Познакомься со своей дочерью, Егорушка.

– И как ты назвала это чудо? – спросил он свою Шурочку, давая время дочери прийти в себя от шока, вызванного словами матери.

– Марией, - коротко ответила та, и обратилась к дочери: - Ты где мужа оставила, Маша?

– Здесь я, - вышел из-за спины невесты молодой человек и представился, глядя на Егора Петровича: - Павел.

– А кто это с тобой, Егорушка?

– Евгений, мой внук.

– Сын Николая?

– Да.

– А…

– Погиб Коля в этом году, в зарубежной командировке, вместе со своей женой Татьяной, его матерью, - кивнул Егор Петрович на внука, - вот Женя один остался, теперь живет со мной.

– Значит, Маше и Аркаше он приходится племянником, - объявила Александра Михайловна, - а они ему приходятся соответственно тетей и дядей.

Маша подошла к Егору Петровичу, положила руки ему на плечи и, глядя ему прямо в глаза спросила:

– Почему ты так долго нас искал, папа, - и обняла его. Такого Егор Петрович спокойно перенести не смог. Он стоял, обнимая дочь, а по щекам у него катилась крупные слезы. Наконец, Маша оторвалась от него и ее место занял Аркаша. Впрочем, их объятия были по-мужски скупы и быстры.

Александра Михайловна, обняла одной рукой Егора Петровича, который шумно сморкался в носовой платок, и сказала, обращаясь ко всем:

– Дорогие мои. Сегодня у нас знаменательный и счастливый день. Наша семья воссоединилась полностью и пополнилась новыми членами. Какая я счастливая сегодня. Пройдемте в зал, дорогие мои, праздник начинается.

Тут в гардеробную распахнулась дверь и стали видны санитары в белых халатах, выносивших из зала носилки, на которых лежал человек, издававший звуки, похожие скорее не на смех, а на всхлипывания. Евгений воспользовался моментом и усыпил несчастного, развеяв свое заклинание. Всхлипы смолкли и на его лице выступила блаженная улыбка. Кто-то набросил на носилки пальто, санитары тоже накинули на себя верхнюю одежду и вся кавалькада, состоящая не только из бригады скорой помощи, но и из родственников пострадавшего, вывалилась на улицу.