Эти слова представили гостям маленького, неприятного барона, осчастливленного всеми благами мира, в новом свете. Но чего он хотел от них?

— Вы не ответили на мой вопрос, господин барон, — настаивал Нагиб, — как вы нашли нас и чего от нас ожидаете?

Фон Ностиц вновь неуклюже улыбнулся.

— Я же говорил вам, секретная служба Германии — лучшая в мире. Лучше французской и английской. Фрейенфельс и его люди давно заметили вас, точнее, в тот день, когда Омар Мусса начал следить за британскими агентами на борту парохода, плывшего по Нилу в Луксор. Мы также наблюдали за агентами. Так что некто, имевший аналогичный интерес, явно бросался в глаза. Сначала мы сочли вас агентом некоей неизвестной нам организации, но уже через несколько дней подробного расследования касательно вашей личности наши люди сообщили, что вы принадлежите к тадаману и — чего мы раньше не знали — что тадаман также интересуется гробницей Имхотепа. Все остальное было лишь цепочкой. Сначала мы столкнулись с фигурой Али ибн аль-Хуссейна, затем Нагиба эк-Касара и, наконец, Халимы аль-Хуссейн.

Омар беспокойно заерзал в кресле. Мысль о том, что этот человек знает о них гораздо больше, чем им хотелось бы, пугала его. Но знал ли он действительно все?

— Скажи ему, — обратился Омар к Нагибу, — что мы оба являемся невольными членами тадамана и что за нами охотятся, потому что мы не исполнили задания. Он должен знать это!

Нагиб перевел слова Омара, и барон фон Ностиц уверил, что это ему также известно и в некоторой степени устраивает его, потому что экстремисты любого толка — люди плохо управляемые и не способные ни на что, кроме достижения собственных целей.

В процессе разговора становилось ясно, что немцы уже несколько недель наблюдают за ними, детально знакомы с личной жизнью всех троих и даже незаметно направляли их пути. Та торопливость, с которой начальник порта в Александрии посадил их на немецкий корабль, не была случайностью: Георгиосу немало заплатили за это немецкие агенты. Так что он заработал двойную сумму денег — часть получил от беглецов, часть — от немецких тайных агентов.

Более чем неприятно шаг за шагом узнавать, как ты жил последнее время. Что еще было известно безумному барону и чего он хотел от них?

— Скажите же, наконец, чего вы от нас хотите! — начал Нагиб. — Вы знаете все о нашей жизни — хорошо, вы доставили нас сюда, в Берлин, — хорошо, но мы полагаем, вы поступили так не из соображений чистого альтруизма. Так чего же вы хотите?

— Я хочу сделать вам предложение.

— И какое же?

— Работайте на меня. Найдите для меня, найдите со мной гробницу Имхотепа!

Фон Ностиц поднялся и подошел к стене, выдвинул одну из книг, и, как по волшебству, книжный шкаф отодвинулся, открыв нишу, заставленную папками и бумагами. Лицо барона осветилось гордостью. Он наслаждался удивлением гостей и, с удовлетворением указав на нишу, сказал:

— Я не бездействовал. Все, что собрано на сегодняшний день касательно поисков гробницы Имхотепа, вы найдете здесь. В том числе и сведения, собранные службами других государств.

Омар и Нагиб подошли к полкам и уставились на аккуратно исписанные листы, манускрипты и конверты, фон Ностиц же, небрежно достав одну из папок, полистал ее, остановившись на фотографии. Халима подошла, взглянула на фотографию и вскрикнула: «Это мой отец!»

Она показала на лысого человека, стоящего в ряду. Верно, теперь Омар узнал фотографию с одного из праздников Мустафы Ага Айата. На ней были профессор Шелли и его жена Клэр, директор железной дороги Луксора, леди Доусон, начальник полиции Ибрагим эль-Навави — все с веселыми лицами.

— Фото, — удивленно заметил Омар, — сделано еще до войны, невероятно. Я тогда был еще мальчиком и служил у профессора, ya salaam.

Фон Ностиц удовлетворенно кивнул:

— Теперь вы можете убедиться в тщательности моих исследований.

Омар покачал головой:

— Вы собрали столько материала, о Саид, провели такую работу, почему вас интересует именно наша помощь?

— Очень просто. — Барон вернул папку на место. — У меня сложилось такое впечатление, что пути всех, кто ищет Имхотепа, пересекаются с вашими, и каждый раз именно в тот момент, когда они узнают что-либо новое, о ком бы ни шла речь — об археологах, авантюристах или агентах. Другими словами: вы постоянно оказываетесь на шаг впереди.

Слова барона звучали лестно, но не развеивали сомнений. Конечно, здесь, в Берлине, под защитой такого человека, как барон, они могли чувствовать себя в полной безопасности. Но при общении с агентами тайной полиции им не слишком долго удастся скрываться. А когда их настоящие имена всплывут, аль-Хуссейну понадобится немного времени, чтобы настичь их. Тогда им вновь придется опасаться за собственную жизнь. Возвращение же в Египет в ближайшее время для них невозможно. Как он представляет себе их работу?

Фон Ностиц на такие мелочи внимания обращать не привык. Он решил найти гробницу Имхотепа, и для этого ему нужна была помощь троих египтян. Его взгляд достаточно ясно выражал, что он рассержен сомнениями его гостей касательно сделанного им предложения. Барон нервно мял гаванскую сигару между пальцами.

— Проблема с Али ибн аль-Хуссейном сама собой скоро решится, — значительно сказал он, не уточняя, каким именно образом, — а что касается ваших имен, то мне не составит труда сделать для вас любые документы.