Женя резко крутанула девушку к себе и с болью посмотрела на ее мокрые глаза. Такая прекрасная Элина. Замечательный человек с огромным сердцем, открытым для всех и каждого. В такие сердца чаще всего и вонзают кинжалы.

— Ты красивая, Эля. Ты чудесная. Обворожительная. Вся эта красота спрятана не за шрамом, а за твоей ненавистью к себе. Полюби себя, слышишь, будто нет больше людей, достойных твоей любви, будто ты одна в этом мире — и остается только смириться с собой такой, только любить себя!

Элина расплакалась. А звезды кивали своими маленькими головками, светясь все ярче, дабы поддержать ее — искорку жизни, которая так тщательно пытается затушить себя.

— Миша, — вымолвила сквозь слезы девушка, — увивался за мной, когда мы учились в ВУЗе, чуть ли серенады под окном не пел. Какой я была тогда мудрой, что отказала ему. Конечно, в моей жизни были такие парни, такие мужчины… Но их сдуло первым попутным ветром, когда Элина перестала сиять красотой. Когда слухи о том, что родилась новая звезда медицины стихли, уступив место правлению династии Стрельцовых. А потом волк, видимо, решил, что может добить лань. Может наконец ощутить триумф ее согласия.

— Да урод он, а не волк! Чтобы ты знала, волк убивает жертву быстро и уже доедает ее мертвой. А твой несчастный падальщик ест тебя заживо все годы вашего брака!

— Ты права. Я наделала много ошибок, так много, что их хватило бы на население одного городка.

— Ну наделала и молодец. Теперь пришла пора все исправлять. У меня уже глаза слипаются, Эля, а ты можешь тут хоть до утра стоять и размышлять, но завтра пойдешь к этому питекантропу и сообщишь о разводе. Ясно?

— Ясно, — вздохнула Элина.

Женя ушла досыпать, а она снова обратила свой взор на звезды. К Мише идти не хотелось, но не всегда мы можем делать только то, что нам хочется. Придется испить из этой чаши яду до конца.

Она вглядывалась в звезды, а в голове крутился на голове, жонглируя руками и ногами, вопрос о жизни на других планетах.

— Где же вы, зеленые человечки? Почему так долго молчите? Неужто ошибся Малдер, веря в вас?

Бесконечная, засасывающая в себя империи, войны, геноциды, эпидемии, жизнь и смерть пустота таинственно молчала, храня в себе загадки мироздания. Согласно уравнению Дрейка, у нас еще есть шанс установить контакт с внеземной цивилизацией. Однако нельзя не вспомнить сразу же и парадокс Ферми.

— Одни противоречия вокруг…

Утро принесло с собой новизну мыслей и ароматный кофе, который Женька уже варила на кухне. Элина решила никуда не спешить и посвятить время себе любимой, сделать то, чего никогда не делала. Не посвящала время себе и не любила себя.

— Готова подстрелить этого Мишку косолапого? Я никогда не была так за браконьерство, — встретила ее подруга, ранней пташкой летая по кухне.

— Как бы браконьеру не уйти из логова медведя без головы.

— Бросай эти страхи. Прямо бери их за уши и бросай в котел с кипящей водой.

Элина усмехнулась и поднесла чашку с кофе к губам. Жжет, но аромат ласкает обоняние. Все ее утра были наполнены спешкой на работу, приготовлением завтрака мужу, который нежится в предутреннем сне. Почему он никогда не делал ей омлет с утра? Она ведь тоже работает! Почему она пахала на него, приходя после тяжелого дня в больнице, а он смотрел футбол с пивом и бутербродами, которые она приготовила?!

— Это неравенство меня бесит, — выпалила Элина. — Почему даже при раскладе, когда оба в паре работают, прислугой остается все равно женщина?

— Потому что бабам так нравится. Типа распределение ролей. У него же все равно работа тяжелее, чего это он будет еще дома напрягаться. Короче, сами мы сделали из некогда защитников принцесс с волосатой грудью и мускулистыми ногами. Потом эти принцессы закатывают капризы с кулаками, бегущими впереди них. Почему ты сама не встала в позу и не сказала, что тоже устала и тоже не прочь, чтобы к твоему приходу дом сверкал? — спросила Женя, наполняя миски котов всевозможным кормом.

Виски подбежала к своей миске, снова будто впервые видя еду и боясь, что ее отберут. Ела она, чавкая и расплевывая во все стороны корм и молоко.

— Некоторые люди прямо как бывшеуличные коты. Так набрасываются на жизнь и буквально трескают ее за обе щеки, не успевая пережевывать, боясь, что отберут кусок. А потом от жизни только отрыжка в виде измен и прошедшей в бытовухе любви и несварение от вечных ссор и недопонимания. — Элина допила кофе и теперь следила за Виски, которая никак не могла напиться сытой жизнью.

— Да ты поэт, — хмыкнула подруга.

— Книг много читаю.

— А пора бы уже на время отодвинуть книжки и прикупить себе кружевное белье.