– Дык… выходит — ты ж всё сам решил! Допрежь нас. Так чего ж мы тогда тута… мозги парим?!

– А того, Ивашко, что распаренные мозги мхом не зарастают. Шевелите извилинками, ближники. Не засыхайте хлебной корочкой. Эта забота велика — мне её и решать. У вас и своих вдоволь. Идите.

На этой оптимистической ноте Большой Малый совет, посвящённый мерзостям, от князя Рязанского Глеба Ростиславовича произошедших, закончился. Все разошлись. А я, по-нарезав, кругов по балагану, подёргав себя за ухо, поковыряв в носу, почесав в затылке и прочими способами попытавшись интенсифицировать мыслительный процесс, отправился на прогулку по своему городку.

Повстречал дорогой Точильщика, обругал его за упущения. За какие? — Начальник сродни милиционеру — должен уметь прискрыпаться даже к телеграфному столбу. Вывел этого молчальника в укромное место над Окским обрывом. Где нас — не видать, а нам — всё вокруг. И задал простенький вопрос:

– А есть ли у нас человечек, кто на двор рязанского князя вхож?

Глава 45 5

Точильщик… Ещё один уникум в моём окружении.

Крестьянский сын. Младшенький Жердяич. Из большой семьи крепкого хозяина в верховьях Угры. Нормальный такой «боровичок». Ничем внешне не выделяющийся в общей массе крестьян кривического корня.

Однажды в Педуновке он поковырял в ухе, изучил выкопанное и додумался сказать:

– Это будет тайна.

И уточнил:

– Всякое дело, которое к точению применяется — есть секрет. Только для своих. Мы их посвящать будем. И смертную клятву брать.

Так возникло братство точильщиков. А его глава вошёл вскоре в братство «русских масонов» — знатоков «тайных знаний».

Почти все «масоны» стремились к знаниями техническим, естественно-научным. А вот Точильщика «повело» к знаниям «человеческим», к тайнам людским.

Он — «не один в этом поле воин». Для контроля намерений и тайн людей, пребывающих под моей властью, есть Аггей, другие попы. Чуть с иной стороны этим же занимается «Домовой дозор» Огнедара.

Состояние дел анализируется Николаем. С уклоном в дела торговые. Накапливает и систематизирует информацию о людях в окружающих местностях Драгун. С уклоном в географию, описание путей-дорог.

Точильщик нашёл своё поле — активную разведку. Внешнюю и внутреннюю. Ребята-точильщики ходят по земле, останавливаются в поселениях, точат и слушают. Вне земель Всеволжских — немногие. Рисковое это дело — по Руси ходить. И по не-Руси. Вне моих владений — всего несколько точек. Муром, Карачарово, Гороховец, Боголюбово, Городец Радилов… Основное занятие ребятишек — точить в моих поселениях. Отчего немалая польза случается: любят люди, стоя в кружок возле точильного станка, языками трепать. По сути — тайный сыск силами ещё одной сети.

Однако задача сбора информации о «заграничьи» ему ставилась. Если Драгун пытался составить представление о новых местах, исходя из рассказов пришлых, то Точильщик, ведя сходные расспросы, интересовался возможностью размещения там своих точильщиков. Как Николая интересовали потенциальные контрагенты на возможных рынках.

Парень сделал себя сам. Просто проявил довольно детский интерес к тайнам, к «клятвам на крови». Впрягся в эту «телегу». И — потянул её. Конечно, я что-то рассказывал. На что смотреть, как проверять достоверность. Что-то из шпионских детективов, детских игр, здравого смысла, моего «нелюдского» понимания здешней реальности. Как-то рассказывал ему о «позитивной» и «негативной» вербовке в разовом и пошаговом вариантах, выявлении, закреплении и трансформации этических ценностей, «спящих ячейках», использовании «в тёмную», «агентах влияния», о картинке «лезвия на верёвочке», сложившейся у меня после размышлений о Божедаре и его любовнике. О пользе «человека с той стороны».

* * *

Мой вопрос не удивил его, заставил задуматься.

– Нет. Надо бы с Драгуном потолковать. Может, он подскажет. Но — нету. Бабёнка одна там бывала. На княжеском дворе в Рязани. Человека… не, не знаю.

– Что за бабёнка?

– Да дура челядинская. Слюбилась с диаконом тамошней церкви. Говорит: горы золотые обещал. Жениться на ней, попадьёй, де, станешь. Дура. Духовным жениться — заборонено. А как брюхо надул — и видеть не схотел. Она аж князю жаловаться вздумала. Ну, Калауз и велел. Диакону — епитимью, дуре — плетей. Пащенка выбили, её — продали на посад. Бабёнка и сбежала. Пристала к литвакам. Так к нам и попала. Ныне в портомойнях обретается.

Я начал задавать вопросы. Точильщик на многие из них ответа не знал. Или — был не уверен.

– Не пойму я, господине. На что тебе?

Хороший парень. Умный, въедливый. Надёжный. Такого можно учить и дальше.

– Нужно понизить цену пучка бананов, убрать лишний реал.

– Ба-ба? На-на? Реал?

Ой, парень же не знаком с «Королями и капустой»!

– Эту историю я тебе ещё не рассказывал. Как-нибудь потом. Смысл: наш сосед установил вывозное мыто. Нужно отменить. Для этого — переменить соседа. Думаю, это самый быстрый способ.

* * *

«Двадцать пять тысяч pesos? — переспросил дон сеньор Эспирисион.

— Нет. Просто двадцать пять pesos. И не золотом, а серебром.

— Своим предложением вы оскорбляете мое правительство! — воскликнул сеньор Эспирисион, с негодованием вставая с места.

— Тогда, — сказал мистер Франзони угрожающим тоном, — мы переменим его».

* * *

– Переменить… Это как?