— Это было…освежающе, — честно сказала Белль, принимая бокал из его рук. — Она совсем другая. Я смотрела на неё и думала, что больше не хочу быть ею, но всё-таки в ней было что-то такое, что я будто навеки утратила.

— Ты всё та же, — нежно сказал Румпель, — но немного взрослее. Я бы даже сказал, мудрее. Жизнь часто преподносит нам уроки, которые мы либо усваиваем, либо нет.

— И много таких уроков усвоил ты? — улыбнулась Белль.

— Кое-что да, кое-что нет, — загадочно проговорил Румпель. — Но разве не в этом весь интерес?

— Соглашусь. За уроки жизни!

— Да, за уроки жизни!

Они чокнулись и опустошили свои бокалы на четверть.

— Знаешь, я дала ей необходимый ответ, — сказала Белль после минутного молчания.

— Что ты сделала?

— Подкинула подсказку.

— Поговорим о вмешательстве в прошлое?

— Поговорим об убитой ведьме?

— Ах да, — лицо Румпеля стало печальным. — Знала бы ты, кто она…

— Я знаю, — серьёзно кивнула Белль. — И не представляю, что бы я сама сделала на твоём месте, если бы вошла туда и увидела её и девочек… Даже думать об этом страшно, особенно когда знаешь, что для этого потребовалось. Мне жаль, что тебе пришлось это вынести.

— Все в прошлом, — покачал головой Голд, присаживаясь на диван и увлекая её за собой. — Это уже неважно.

— Как скажешь, — согласилась Белль и лениво облокотилась на его плечо. — Я просто рада, что все закончилось.

— Что ты, милая, — усмехнулся Румпель, медленно барабаня кончиками пальцев по бокалу. — Всё только начинается.

***

Колетт посмотрела на часы. Стрелки показывали половину двенадцатого. Её братья уже мирно спали в своих кроватях, но она не слышала, как её родители поднимались наверх, не слышала, как хлопала дверь их спальни, и, поразмыслив, все равно решила рискнуть. Однако, прежде чем уйти, заглянула в ящик и вытащила оттуда серебряную подвеску в виде звезды. Покрутив её в руках, Коль улыбнулась и решила, что потерянное действительно заслуживает быть найденным вновь, и вернула подвеску на её законное место.

Прислушиваясь и оглядываясь, она покинула комнату, сбежала вниз по лестнице, намереваясь незаметно выскользнуть через парадную дверь, как вдруг заметила тех, с кем старалась не встречаться.

Её родители, приговорив пару бутылок красного, заснули в гостиной. Румпель расслабленно вытянулся во весь рост, прижимая к себе свернувшуюся клубочком жену. Плед, которым они укрывались, сполз, и Коль, на свой страх и риск, приблизилась к ним, чтобы его поправить, и невольно залюбовалась мамой, её распущенными каштановыми волосами, её безмятежным лицом и губами, слегка подрагивающими во сне. В эту минуту Белль казалась особенно беззащитной и хрупкой, и Коль не смогла сдержаться и ласково коснулась губами её щеки, надеясь, что она не проснётся. Белль вздрогнула, но не проснулась, только улыбнулась и поёжилась, а вот Румпель открыл один глаз, улыбнулся и приподнял голову. Коль отошла от дивана и кивнула в сторону выхода. Он с притворным негодованием отрицательно покачал головой. Коль подняла руку с четырьмя оттопыренными пальцами, на что Голд ответил улыбкой и очередным отрицанием. Три пальца — тот же ответ. Два — то же самое. И так, пока Коль не встала в позу, скрестила руки на груди. Тогда Голд закатил глаза и показал два пальца и дважды повторил этот жест, на что Коль радостно улыбнулась ему и мысленно добавила ещё один палец. Уходя, она почти чувствовала, как отец провожает её взглядом, а ещё знала, что когда вновь вернётся, он будет здесь, будет ждать её, и это наполняло её душу теплом и покоем.

— Будто что-то изменилось в тебе, — улыбнулся Роланд, когда Коль наконец выбежала к нему из дома.

— Неужели?

Она взяла его за руку и потянула за собой, вверх по улице, и Роланд, как и всегда, последовал за ней.

— Лучше расскажи, что ты сегодня делал, — попросила Коль.

— Ну, я проснулся где-то ближе к обеду, — протянул Роланд.

— Логично. Сложно что-то делать во сне.

— А потом я пошёл к Робин, и там…

В тихой лёгкой беседе они уходили в ночь, а над их головами сияли всё те же звёзды, на которые больше никто не злился. Ведь звёзды всего лишь звёзды, и беды людей им далеки и непонятны.